Том Бойл - Восток есть Восток

Господи, он еще и дома поджигает! Новости хуже некуда. Просто кошмар. Это псих, террорист какой-то, японский Мэнсон [8] Мэнсон — американский преступник, организатор ряда убийств, позднее осужденный на пожизненное заключение. . Чем дальше в лес, тем больше дров. Парень в розыске всего неделю, а, если верить компьютеру, его видели повсюду: и в проливе, и в деревне Свинячий Лог, и на виллах. Он выскакивает из зарослей, пугает старушек, выводит из себя ветеранов и охотников, которые целые дни палят из ружей по всему острову. Обругал последними словами людей в магазине, стащил в доме творчества с бельевой веревки три пары дамских трусов, унес с веранды миску у собаки самого шерифа. Надо положить этому конец. Детлеф Эберкорн знал, в чем состоят его обязанности.

Но у него не было ни малейшего опыта в подобных делах. Двенадцать лет он рыскал по лос-анджелесским подпольным мастерским и гонялся по заплеванным кухням Чайнатауна за юркими поварятами. Что он знал про болота и леса, да и вообще про штат Джорджия? Поймать преступника — компетенция местных властей, это само собой, но ему, сотруднику Иммиграционной службы, полагалось играть роль эксперта, то есть разработать план захвата, давать консультации. Консультации, ха-ха! Да он с трудом понимал тарабарщину, которую они там считают английским языком. И с японцами дела ему иметь не приходилось. С тонгийцами — сколько угодно. С эквадорцами, тибетцами, либерийцами, бантустанцами, пакистанцами, даяками — с кем угодно, только не с японцами. Они никогда не проникали в Америку нелегально. Зачем им это нужно? Ведь по их убеждению, в Японии есть все то же, да еще многое сверх того. Японцы, конечно, приезжали — управлять заводами, открывать банки, но это все происходило по другой линии, на самом что ни на есть высоком уровне. А на высоком уровне Детлеф Эберкорн не работал.

Плевать. Нелегал есть нелегал, и Детлеф будет в полном дерьме, если не сумеет его поймать.

Когда он вышел на автостоянку, полило как из ведра. Естественно, уж если не везет, то во всем. Шины у старого грязно-коричневого «датсана» лысые, как дыни, дворники ни к черту не годятся. Поездочка предстояла та еще.

А ведь еще нужно заглянуть домой, запихнуть в дорожную сумку смену белья, зубную щетку, сверхплотный солнцезащитный тент, каламиновый лосьон, противозмеиную сыворотку, извлечь из кладовки болотные сапоги и дождевик, а потом отправиться на поиски какой-то вьетнамской лавки. Наверное, в этом заторможенном, табакожующем, забытом богом штате всего одна вьетнамская лавка и есть, улица Де Лессепса, поворот на Скидавэй. Там будет ждать Льюис Турко, бывший фэбээровец, иногда подрабатывавший на спецзаданиях. Турко в свое время жил на Борнео, Окинаве и островах Прибылова. Он поможет выследить чокнутого япошку в джунглях Тьюпело. Вернее, пусть выслеживает в одиночестве, а Детлеф тем временем засядет в мотеле с парой ящиков пива и Джоном Ле Карре. Тем более по телевизору будут транслировать матч между «Ловкачами» и «Храбрецами».

Рубашку было не жалко, она и так вымокла от пота, но столь яростного тайфуна Детлеф все же не ожидал. Пока он добежал до машины и открыл дверцу, на нем сухой нитки не осталось, даже резинка от трусов и та промокла. Включать двигатель смысла не было — все равно с такими дворниками под ливнем далеко не уедешь. Идея бежать через всю стоянку назад в контору тоже не импонировала. Только выставишь себя кретином перед Джинджер и остальными девочками, не говоря уж о начальстве иммиграционного ведомства. Чиновники и так относились к людям его профессии весьма брезгливо. Для них он и сам немногим отличался от какого-нибудь бродяги, клянчащего вид на жительство.

Пришлось пережидать непогоду в автомобиле. Даже приемник включить Детлеф не мог — боялся посадить аккумулятор. Просто сидел и кипел от бешенства, проклиная последними словами поганого япошку. Этого сукиного сына Эберкорн уже успел возненавидеть всей душой. Хорошо бы гаденыша поскорее отловили, обваляли в смоле и перьях, упаковали в коробку и отослали домой, в Нагасаки или откуда он там. По крыше тысячью сердитых кулачков молотил дождь.

В результате Детлеф на целый час опоздал на встречу с Турко, с которым прежде знаком не был — только один раз, в этот же день утром, разговаривал по телефону. Опоздание произошло еще и потому, что после заезда домой (кроме болотных сапог, надо было прихватить диктофон, блокноты и много всякого другого) Эберкорн никак не мог отыскать пресловутую вьетнамскую лавку. Он перебрался в Саванну лишь полгода назад, дорожный атлас всегда казался ему китайской грамотой, а чертов город состоял сплошь из улочек с односторонним движением и старых площадей с движением круговым, причем похожих друг на друга как две капли воды. Улицу Де Лессепса он в конце концов нашел, но никакой вьетнамской лавки там не обнаружил (потом выяснилось, что она приютилась в дальнем конце глухого переулка). Раз двадцать Детлеф прокурсировал по улице взад и вперед, и все впустую. Тогда он затормозил на светофоре рядом с грузовичком, за рулем которого сидел красномордый абориген, и знаком попросил того опустить стекло. Воздух терпко пах свежими устрицами, морским илом, рыбными очистками и чем-то еще менее благоуханным; дождь не унимался.