Шарль Левински - Геррон

— Мне очень неприятно видеть вас в таком состоянии, — сказал он.

— В самом деле?

— В живом состоянии, я имею в виду.

Остальные закивали, всерьез и без смеха, и потом все трое повернулись и двинулись дальше. Оставив меня стоять. Люди, исполнившие свой долг.

Как это называл Отто? Мозги под коричневым соусом.

Моя станция называлась Дирен-Десбург. Здесь, как мне сказали, меня встретят. Когда я вышел из маленького вокзала на площадь, там стоял огромный мужчина в униформе.

— Господин Геррон! — воскликнул он. — Вот это сюрприз, а?

Маленький Корбиниан.

Он страшно обрадовался. Чуть не полез обниматься:

— А вы и не догадывались, что встретите здесь меня, а? Когда я услышал, кого надо встречать, сразу же сказал товарищам: „Позвольте-ка мне. Я знаю этого господина по Берлину“. Но вы-то как, господин Геррон? Как ваши дела?

Он спрашивал про мои дела всерьез, это было видно по его сияющему лицу. Как будто у человека, заключенного в лагере Вестерборк, дела могут быть как-то еще, кроме как погано.

— Не особенно, — ответил я.

— Мне очень жаль, — сказал Корбиниан. — Мне правда очень жаль.

Он и всегда-то был верным, привязчивым человеком. Я никогда не примыкал к тем, кто его высмеивал. За это он был мне благодарен. Сейчас его привязанность содержала в себе что-то угрожающее. Собака, которую ты знал неуклюжим щенком и которая, выросши в большого пса, все еще норовит прыгнуть на тебя и облизать лицо.

— Мне нельзя привозить вас в лагерь раньше времени, — сказал он. — Брендель даже не догадывается, какой сюрприз для него заготовлен. Знает только, что в восемь часов мы заедем за ним на квартиру и отвезем его в офицерский клуб. С факелами. Но сегодня во второй половине дня он будет в Арнгейме у командования. Тогда-то я и смогу провезти вас тайком. Нельзя, чтоб приятный сюрприз пошел насмарку.

— Как ты думаешь, Корбиниан, — по старой привычке я обратился к нему на „ты“ и теперь испуганно ждал негодования. Ситуация изменилась. Тогда я был звездой, а он боксером-неудачником. Теперь я был жалкий юдок, а он… Две звездочки в петлице воротника. Выслужился до обершарфюрера. До фельдфебеля. Маленький Корбиниан сделал карьеру.

Маленький? Это прилагательное было теперь неуместно. Он дорос до своего боксерского тела. Отставил былую услужливость.

Он, казалось, не услышал моего „ты“.

— Вон там впереди вполне годное кафе, — сказал он. — Выпьем по пиву. За старые добрые времена.

— А это разумно?

Корбиниан посмотрел на меня. Не сердито, но тем не менее было заметно: он теперь не привык к возражениям.

— Я всего лишь имел в виду… Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня у вас возникли неприятности.

Один с еврейской звездой, второй в форме СС. Вдвоем за уютным пивком. Я просто не мог себе этого представить.

Корбиниан рассмеялся. Симпатичным, открытым смехом крестьянского парня.

— Хотел бы я посмотреть на того, кто захочет устроить мне неприятности, — сказал он. — Вперед, шагом марш! Вы что-нибудь слышали в последнее время о Шмелинге?

Выпивку он заказывал на вполне приемлемом голландском языке. Он в стране уже несколько лет, объяснил он мне. Эллеком был учебным лагерем для нидерландских эсэсовцев, и он служил там инструктором.

— Ответственная работа, — сказал он. Заметно было, что он гордится ею. — Люди ведь понятия не имеют, сколько всего нужно, чтобы правильно организовать и вести лагерь. Ваше здоровье, господин Геррон! Ваше здоровье.

Лай собак возник внезапно. Как будто его включили. Как раз в то мгновение, мне показалось, когда мы проезжали под щитом с надписью „Opleidingsschool Avegoor“.

Корбиниан засмеялся.

— Они всегда поднимают лай, когда приезжает машина, — пояснил он. — Думают, что привезли людей для их тренировок. Но мы, к счастью, не те люди.

Мое проклятое любопытство! Если бы я не задавал вопросов, скольких ужасов мог бы избежать. Если бы я не спросил:

— Что за тренировки?

А может, и нет. Корбиниан так гордился своей работой. Так или иначе он захотел бы мне ее продемонстрировать.

Не важно. Было так, как было.

Учебная территория — как для интерната. Везде порядок. Кусты аккуратно подрезаны, газон подстрижен. Главный корпус — импозантное белое здание. Просторная спортплощадка с вышкой для прыжков, какие обычно бывают при бассейнах. Только бассейна здесь не было.

— Это для командных упражнений, — объяснил Корбиниан. — Группа натягивает брезент, и на него падают один за другим. Полезно для укрепления командного духа.