Александр Андрюхин - Награда королевы Марго

Трубников не долго пребывал в оцепенении. Он деловито подошел и, не сводя глаз с безжизненного лица Димана, поднял его руку. Из разреза у запястья еще продолжала струиться кровь и, кажется, не собиралась сворачиваться. Трубников осмотрелся. На журнальном столике стояла магнитола. Гость выдернул ее из розетки, оторвал провод и туго стянул руку товарища чуть ниже локтя.

Веки Колесникова внезапно дернулись и медленно поднялись вверх. В глазах было мутно и бестолково. Но в какую-то секунду в них что-то блеснуло, и Колесников едва заметно улыбнулся.

— Женя, ты все-таки приехал, — еле слышно прошептали белые губы, и веки снова закрылись.

В это время в прихожей раздался звонок. Трубников вздрогнул и поспешно проследовал к выходу. Звонили по домофону.

— «Скорую» вызывали? — спросили внизу.

— Да-да, мы вас ждем. Входите!

Самую первую подлость Колесников совершил в шестом классе. Их с Трубниковым пригласили участвовать в районном конкурсе чтецов. Первый приз — портативный магнитофон «Легенда», второй — транзисторный радиоприемник «Альпинист». Среди чтецов в школе Трубникову не было равных. Особенно он проникновенно читал лермонтовское стихотворение «Смерть поэта». Когда Женя выходил на сцену актового зала и начинал декламировать: «Погиб поэт, невольник чести…» — замолкали даже самые отъявленные хулиганы. Колесников в принципе читал тоже неплохо, но все равно на голову ниже Трубникова. У него не выступала на лбу испарина и не очень органично выбрасывалась рука в сторону преподавательского состава на строках: «А вы, надменные потомки известной подлостью прославленных отцов…» Хотя Дима в подражание другу читал эти стихи тоже с большим воодушевлением.

Когда объявили этот конкурс, литераторша Нина Петровна, придя из районо, заявила, что первое место их школе обеспечено железно. Она в качестве члена жюри, только что прослушала кандидатов из других школ и дает голову на отсечение, что Трубникову равных нет. Даже нет равных Колесникову.

Диман сразу заволновался и начал требовать, чтобы лермонтовское «Смерть поэта» дали прочесть ему.

— Ни за что! Это мое стихотворение! — покраснел от возмущения Трубников.

— Да, действительно, — согласилась Нина Петровна. — Раз уж у Жени так хорошо получается, то пусть и читает. А ты, Дима, прочти «Белеет парус одинокий».

Колесников приуныл.

— А можно, мы вместе прочтем «Смерть поэта»? — с последней надеждой попросил он.

— Нет! — ответила учительница. — Комиссия снижает бал, если одно и то же произведение читают дважды. Да ты не расстраивайся, Дима. Второй приз тоже неплохой.

На районном смотре действительно читали все очень плохо: фальшиво, помпезно и чересчур громко. «Настоящее искусство не нуждается в луженой глотке», — думал за кулисами Трубников и посмеивался над конкурсантами. Его берегли напоследок, как сюрприз. Перед ним пустили Колесникова. Диман вышел с хмурым лицом, трагично закрыл глаза и вдруг продекламировал скорбным голосом: «Погиб поэт, невольник чести…»

С первых же слов Колесникова утихли все зрители в зале, которые до этого вели себя весьма вольно. Трубников видел, как преобразились и приосанились члены районного жюри. Даже работники сцены и те повернули головы на чтеца, на минуту оторвавшись от своих карт. От такой неожиданности Женя остолбенел. Он пребывал в состоянии шока до конца стихотворения. И даже после того, как зал разразился бурными аплодисментами, Трубников никак не мог прийти в себя и понять, в чем дело?

В принципе Колесников прочел неплохо, но все равно не так виртуозно, как это сделал бы Трубников. Когда объявили его фамилию, Женя с каменным лицом вышел на сцену и, встав перед жюри, долго не мог сообразить, где он находится и что нужно читать? Опять «Смерть поэта»? Эта вызовет смех. И тогда Трубников прочел «Белеет парус одинокий». Прочел так себе, почти скороговоркой. Тем не менее ему присудили второй приз — радиоприемник «Альпинист». А первый — магнитофон «Легенда» под всеобщее ликование вручили Диме Колесникову.

Нина Петровна была счастлива. Два первых места взял ее класс. Колесников тоже был счастлив, и была счастлива вся школа, присутствующая в тот вечер в зале. И только Трубников был глубоко несчастен. После шумной церемонии он подошел к другу и посмотрел в глаза. Зрачки Колесникова бешено забегали.

— Что же ты так поступил не по-товарищески? — спросил с обидой Трубников. — Мы же договорились, что я буду читать «Смерть поэта».