Александр Андрюхин: Награда королевы Марго

— Алло! — буркнул Трубников, так и не дождавшись голоса хозяина. — Алло! Извините, это квартира Колесникова?

— Женька! — раздался в трубке Димкин голос. — Это ты? Ушам не верю.

— Привет, Диман! Ты что, болеешь? Голос у тебя какой-то не такой. Это не ты, случайно, сейчас звонил в службу доверия?

— Откуда ты знаешь? — вяло изумился Колесников.

— Значит, все-таки ты? Рассказывай, в чем дело!

Диман долго молчал, затем в трубке внезапно раздался всхлип. Трубников дернулся. Чтобы Колесников когда-нибудь плакал, всегда живой, всегда веселый, с кучей невероятных прожектов и авантюр в кудрявой башке — такого не было. Рассказать кому — не поверят.

— Диман, ты че? Ты датый, что ли?

— Прости меня, Женек! Я подло жил и умираю как собака, в одиночестве. Но, слава Богу, что ты позвонил. Я счастлив, что перед концом мне дали возможность извиниться перед тобой за все мои подлости, которые я совершил… Теперь мне будет не так тяжело уходить.

— Диман, ты че? Ты где так нажрался? И куда ты собрался на ночь глядя?

Это тоже не лезло ни в какие ворота. Чтобы наглый, напористый и всегда уверенный в себе Колесников извинялся — да ни за что на свете! Ему легче удавиться, чем признать свою вину. Но если говорит, что подыхает как собака, значит, действительно со страшного бодуна.

— Диман, что случилось? Говори, не темни! А иначе сейчас подъеду и начищу пятак.

— Поздно, брат! — судорожно всхлипнул Колесников. — Я уже вскрыл вены… Так хорошо. Все куда-то плывет. А ты со мной базаришь…

— Что? — взревел Трубников. — Ты серьезно вскрыл вены? Без трепа? Идиот! Ты что, обкурился? Говори, обе руки порезал? Не молчи, Диман!

— Не… только одну, — неохотно отозвался Колесников. — Я хотел и другую руку вскрыть, но на левой — перерезал сухожилия. И теперь левая рука не действует…

— Дима, срочно диктуй адрес. Срочно, я сказал! Ты меня слышишь?

— Женек, ты меня хочешь спасти? — простонал Колесников и снова заплакал. — Женек, спаси! Один я не выкарабкаюсь.

— Диктуй адрес!

— Я живу на Ленинском проспекте, дом девяносто пять…

Колесников скороговоркой пробормотал номер квартиры и сокрушенно вздохнул.

— Код? Код подъезда, быстро!

— А, код? — невесело рассмеялся Колесников и продиктовал код.

— Теперь вот что сделай: скорее затяни руку чуть ниже локтя любой веревкой, электрическим проводом, шнурком от ботинка — чем угодно, что попадется под руку, и открой входную дверь. Немедленно! Понял?

— Ты правда приедешь? Не обманешь?

— Уже еду!

Трубников рванул с места и погнал на полной скорости в сторону Ленинского проспекта, игнорируя светофоры и автоинспекцию. На ходу он позвонил в «скорую помощь» и продиктовал адрес Колесникова. К сообщению реаниматоры отнеслись весьма недоверчиво, долго выспрашивали данные звонившего, источник информации, интересовались, кем звонивший приходится потерпевшему по родственной линии.

— Да езжайте же, черт возьми! — рассвирепел Трубников. — Дорога каждая минута.

Через двадцать минут Евгений уже был на Ленинском проспекте и соображал, с какой стороны лучше всего заехать во двор дома номер девяносто пять. Он повернул налево и не ошибся. Там была арка. «Только бы Колесников не наврал адрес», — последнее, что мелькнуло в голове.

Трубников подъехал к подъезду, выскочил из машины и набрал номер кода. Дверь открылась. «Слава Богу», — облегченно выдохнул Евгений и бегом рванул к лифту. Поднявшись на седьмой этаж и выскочив на площадку, Евгений торкнулся в нужную дверь, но она оказалась запертой. Он позвонил в квартиру, однако никто не ответил. Тогда Трубников нетерпеливо постучал ногами, но и это не возымело эффекта.

«Выбить, что ли?» — подумал Евгений, параллельно оценивая фронт работы. Дверь одинарная. Сразу видно, что сюда переехали недавно и еще не успели поставить бронированную дверь. Три удара — и проблема решена. Весь вопрос, та ли эта квартира? Колесников ведь мог и наплести.

Не углубляясь в размышления, Трубников отошел на три шага и грудью кинулся на дверь. Она жалобно всхлипнула, но не поддалась. Трубников отошел на пять шагов и со звериным хрипом повторил попытку. Плечо хрустнуло, но дверь по-прежнему была глуха к чаяниям гостя. «Ничего! Сейчас мы ее ножкой! Будет фишка, если квартира не та».

Три удара по замку пяткой — и дверь приняла более гостеприимный вид. Трубников влетел в темную квартиру и остановился. Приглядевшись, увидел, что из-под двери гостиной выбивается слабая полоска света. Не без волнения Евгений толкнул дверь и вздрогнул. На полу в луже крови под фиолетовым торшером лежал он, его друг детства Димка Колесников. Лежал, не шевелясь, и был совершенно прозрачным.