Мария Галина - Гиви и Шендерович

Капитан помрачнел.

— Ну ладно, — сказал он сквозь зубы, глядя на Шендеровича с непонятной укоризной, — все ясно.

И начал выбираться из-за столика.

— Погодите-погодите, — забеспокоился Шендерович, — что вам ясно? А как же с нами? А мы?

Капитан вновь выпростал запястье из-под манжеты и демонстративно взглянул на часы.

— Что — вы? — очень вежливо спросил он.

— Нас обокрали! — завопил Шендерович, тоже вскакивая из-за стола. — Избили!!! Вот, они, доказательства — на лицо! Вот!

Он сгоряча тыкнул пальцем в фонарь под глазом и болезненно застонал.

— Обокрали, так обращайтесь в полицию, — отрезал капитан, — Я-то тут причем? Господи, да за что ж мне это? Что ни рейс, то полные лохи…

И он, гордо расправив плечи, направился к выходу из салона. Шендерович припустил, было, за ним, но передумал и, горько махнув рукой, плюхнулся обратно за столик.

— Полный аллес, — уныло сказал он. — Алка, гадюка… Это ж он из-за нее озверел! Ну о чем она думала, лисица эта японская? Променять такого капитана на какого-то турка. К утру вернется, убью ее, моллюску голоногую. А вот нам что делать? Что делать, друг Гиви?

Он щедро плеснул в бокал из-под пива остатки коньяка.

— Миша, — робко сказал Гиви, — я кушать хочу.

— А хрен тебе, — злорадно отозвался Шендерович. — Денежек-то нет! Тю-тю денежки!

— Так я его накормлю, Мишенька, — успокоила Варвара Тимофеевна, — сейчас накормлю. Валечка! Солнышко! Что у тебя там есть на ночь глядя?

— Ничего нет, — мрачно сказала девушка в белой наколке, брезгливо оглядывая Гиви.

— Ну тогда яишенку им сделай. С помидорчиками. Буженинки там нарежь… Уж ты постарайся, золотко.

Девушка, не говоря ни слова, развернулась, нахально вильнув перед носом у Гиви коротким подолом, и направилась в подсобку.

— А ты пока тоже выпей, Яни. Или как там тебя?

— Изначально он — Гиви, — признался Шендерович.

Варвара Тимофеевна прикрыла рот ладошкой и в ужасе посмотрела на Шендеровича.

— И этот с ума стронулся, — печально констатировала она.

— Ни боже мой, — уверил Шендерович. — Повороты судьбы, мамочка. Извивы рока. Что такое имя?

— То что в паспорте, — твердо сказала Варвара Тимофеевна.

— Паспорт, — здраво заметил Шендерович, — величина переменная.

Вот— вот! -тем временем молча печалился Гиви. — Что у меня есть?Даже имени нет. Избили, как мальчишку, деньги отобрали, кинжал, игрушку новую — отобрали… Все отобрали, а девушка сама ушла. И правильно сделала, что ушла — зачем такой нужен?

— Для друзей — Гиви, — тем временем интимно пояснял Шендерович, — для посторонних — Яни. А для недругов… для недругов он страшен…

— Ну-ну, — покачала Варвара Тимофеевна головой, — сложно как у вас! Все равно… Гиви, Яни, какая разница? Главное, наш он, русский! А потому покушать ему нужно… да и выпить еще невредно — вон, с лица совсем спал!

Она поглядела в печальные, собачьи глаза Гиви.

— Ромочка, налей ему.

— Сей момент, — сонно отреагировал бармен, покорно откупоривая очередную бутылку.

— А мне чаю покрепче.

— Сей момент!.

Нежный прохладный ветер с Босфора, теплый бархатный ветер с Принцевых островов, жаркий, жасминовый, душистый ветер из сонных стамбульских садов по очереди заставляли вздрагивать и трепетать впечатлительные занавески в салоне, ах, мечтающие о том, чтобы сорваться с привязи и улететь далеко-далеко, туда, где не подают салаты и яичницу, не проливают пиво на скатерть, а парят на белых батистовых крыльях в угольном небе невесомые дочери воздуха…

— Бедный Юрочка, — жалостливо вздохнула Варвара Тимофеевна, подперев щеку рукой, — Расстроился человек! Уж так ему Аллочка понравилась… Так что случилось, Мишенька, голубчик? Кто ж вас так обидел?

— Лысюк, — мрачно проговорил Шендерович, с вожделением глядя на подплывающую яичницу с которой подмигивали красные глаза помидоров, — зуб даю, Лысюк.

— Ты маньяк, — Гиви придвинул себе тарелку с яичницей и на всякий случай заслонил ее от Шендеровича локтем, — у тебя навязчивая идея… Это, Миша, у врачей даже как-то называется.

— У врачей это называется абзац, — сказал Шендерович, яростно кромсая ножом свою порцию куриных зародышей, — причем полный абзац.

— Это он о чем? — шепотом обратилась к Гиви Варвара Тимофеевна, видимо посчитав на данную минуту Гиви более вменяемым.

— Конкурент какой-то, — пожал плечами Гиви. Ему было не до того. Он кушал.

— Какой-то? — вскинулся Шендерович, — какой-то? Я ж тебе говорил.