Тибор Дери - Воображаемый репортаж об одном американском поп-фестивале

— Или, — сказал Мануэль, — совсем наоборот: сам ехать не хотел.

— Отвратительно мне все это, — сказал Йожеф.

— Но теперь-то чего, — засмеялся Мануэль, — раз уж приехал.

— Все равно, — сказал Йожеф, — все равно отвратительно. Человеческое сообщество! Какое же это сообщество, если вступить в него можно, только нанюхавшись предварительно до одурения!

— Не вступить, — сказал Мануэль, — не вступить они хотят, а выйти, бедняга Йожеф.

— Откуда? — спросил Йожеф.

— Из общества, бедный мой Йожеф, — сказал Мануэль Эстебан Хесус де Альвейро-и-Фуэнте. — Выйти, что и тебе, насколько я понимаю, не удается.

— Положил я, — сказал Йожеф, — положил я с прибором на это ваше общество! И на тебя в придачу. Ничего, по-твоему, не остается, кроме самооскопления?

— Она тебе изменяет? — спросил Мануэль.

— Нет, — сказал Йожеф, — не знаю. Не думаю. Постоянного любовника у нее, наверно, нет, иначе я бы заметил. Да и сама бы сказала, не растерялась. Если только сейчас совсем головы не потеряла.

— Если вы, — сказал Мануэль, — потеряли что-нибудь, обратитесь в администрацию.

Йожеф поднял на него глаза. Мануэль улыбался во всю свою окладистую бороду, русую, как пшеничное поле летом.

— И по радио, — сказал он, — то и дело объявляют, на пять миль кругом слышно. Потеряна желтая мужская штормовка, в правом кармане коробочка с инсулином, нашедшего просят… Потерялись красные женские брюки из эластика, в левом кармане пессарий… Аллана просят немедленно вернуться домой в связи со смертью бабушки… Курт Мюллер потерял шприц и коробку пенициллина…

В соседней палатке итальянцы на железной печурке варили суп из рыбных консервов, и стлавшийся по земле дым заносило к Йожефу с Мануэлем — вперемешку с дразнящей обоняние луковой вонью и автоматными очередями итальянской речи.

— Не покормишь ли чем-нибудь, брат? — спросил Йожеф. — Я сегодня еще не ел.

— А зачем тебе есть? — спросил Мануэль.

— Проголодался, — сказал Йожеф.

— Странно, — сказал Мануэль Эстебан Хесус де Альвейро-и-Фуэнте. — Надо обуздывать инстинкт самосохранения, бедный мой Йожеф, иначе здесь пропадешь. В Америке только неграм их негритянскими врачами предписано питаться (если есть чем), чтобы поскорее плодились и завладели страной. А ты какой национальности, бедный Йожеф?

— Никакой.

— Вспомнил, венгр, — закивал Мануэль. — Венгрия, она в Европе находится?

— Кажется, — сказал Йожеф. — Венгрия, занимающая территорию в девяносто три тысячи квадратных километров, расположена примерно посередине между Северным полюсом и экватором, на Венгерской низменности, — сказал Йожеф. — В длину простирается приблизительно на четыреста семьдесят километров, в ширину — на двести пятьдесят пять. Климат сухой, континентальный, характеризуется резкой разницей температур. Поверхность большей частью равнинная или слабо всхолмленная, с северо-востока на юго-запад перерезана Венгерским среднегорьем, которое делит Венгерскую низменность на Большую (Надьалфёльд) и Малую (Кишалфёльд). Венгрия — одна из самых низколежащих стран Европы; самая высокая точка ее достигает лишь тысячи четырнадцати метров над уровнем моря. Гидрографически она представляет собой единую систему, все реки относятся к Дунайскому бассейну. Дунай, самый значительный центральноевропейский водный путь, на протяжении четырехсот двадцати девяти километров (из трех тысяч) проходит по территории нашей родины, хотя не в самом выгодном — юго-восточном — направлении (поскольку все сообщение в основном осуществляется в северном и северо-западном); к тому же впадает он во внутреннее море. В центре Задунайщины находится крупнейшее в Центральной и Западной Европе озеро, Балатон. Площадь его зеркала — пятьсот девяносто два квадратных километра, длина — семьдесят шесть километров, ширина — пять — двенадцать, средняя глубина — три с половиной метра. Важной статьей дохода служит рыболовство. Летом озеро (к сожалению) привлекает большое количество туристов из разных стран.

— Самыми древними обитателями территории современной Венгрии в VI веке до нашей эры, — сказал Йожеф, — были, насколько можно установить, агатирсы, которых ассимилировали геты, затем даки. Последние основали первое в тех краях большое государство на месте теперешней Трансильвании, в то время как за Дунаем обосновались кельты. Позже, однако, и те и другие (первые — по прошествии пяти веков, вторые — шести) были завоеваны римлянами, создавшими на их землях свои провинции Паннонию и Дакию. Римским наследством в ходе великого переселения народов завладели гунны, племя тюркского корня (Аттила, 434–453), которые были вытеснены остготами и гепидами, а эти в свою очередь — союзом аваров и лангобардов. Двухсотлетнему господству аваров положили конец франки, после чего здесь попытались утвердиться славяне, основавшие два княжества: в междуречье Дуная и Тисы осели остатки тюркско-болгарских племен, за Тисой же — славяне.