Памела Джонсон - Особый дар

Час шел за часом, и Тоби все больше пьянел. Он решил, что сегодня к Клэр не пойдет — да это и невозможно, ведь там остановился Перчик, — но непременно сделает ей предложение в ближайшие две недели. Торопиться незачем, вовсе незачем.

В пивном зале он рассказал им историю Боба и Риты. Клэр все это было уже известно, а Перчик заинтересовался — его вообще интересовало все на свете.

— Вот бедняга, заарканиться в таком нежном возрасте. Но по-моему, он неплохо выпутался.

— С Бобом все будет в порядке, — вдохновенно объявил Тоби: он вдруг словно обрел дар провидца. — Когда-нибудь он станет большим человеком. Вот увидите. Через несколько лет он будет членом Королевского [43] Королевское (научное) общество. .

— А что это за Королевское? — спросила Клэр, но ответа дожидаться не стала. Они с братом ушли за четверть часа до закрытия — очень здесь душно, сказала она, и потом Перчику надо встать на рассвете, чтобы поспеть на поезд.

Оставшись один, Тоби мысленно измерил расстояние от своего стула до стойки. Надо думать, ноги его не подведут, а впрочем, как знать. Он поднялся и обнаружил, что и в самом деле твердо держится на ногах. Ободренный этим открытием, он заказал еще кружку пива, последнюю. Да, набрался он здорово, а почему? Для него это вообще необычно, и что, собственно, послужило тому причиной сегодня? Ведь ничего неприятного с ним не происходит. Клэр и Перчик обходятся с ним дружески, приняли его в свой круг. А вот не показал ли он себя подхалимом по отношению к Ллэнгейну? «Я вашего отца не подведу», — он повторил это дважды, только по-разному. Но ведь это выражение самой обыкновенной благодарности, не более того. Беда в том, что, по сути дела, он совершенно не знает, как и на что они реагируют, Клэр и Перчик; на мгновение ему показалось, что брат и сестра — две золотые экзотические птицы и понять их так же трудно, как птиц. Но откуда возникло это сравнение? Ведь они такие простые, и потом — нельзя сказать, чтоб он был ими околдован.

Да, душно что-то, ну и пусть. Хотя во рту у него уже и так пересохло от дыма, он снова закурил. Золотые птицы на золотой ниве. Кстати, очень симпатичные птицы.

— А ну, приятель, убери-ка ноги с прохода, — сказал кто-то, и Тоби улыбнулся, повернувшись в ту сторону, откуда шел голос.

Буфетчица раскричалась, и Тоби торопливо допил пиво, надеясь, что подействует оно не сразу. Он поднялся — хорошо, что до дома так близко, — и вышел на улицу, иссеченную лучами автомобильных фар и поблескивающую после недавнего дождя. Небо уже очистилось, на нем сияла полная луна, еще не потерявшая для него своей загадочности.

Он был в приятном подпитии, но вполне владел собой, хоть на всякий случай и держался поближе к стенам, касаясь пальцами всех оград и поручней, какие попадались у него на пути. Да, чудесный был вечерок, и как-то особенно радостно отпраздновать его окончание наедине с самим собой. «Мейзи», — сказал он, как бы пробуя это имя на слух, и увидел лицо прохожего, удивленно воззрившегося на него. Чудесный вечерок, и чудесный плывущий мир вокруг. С поразительной отчетливостью увидел он сидящую на низкой стене полосатую кошку, наклонился, чтобы погладить ее, и чуть не перелетел через стену. Ф-фу! Надо поаккуратней. «Поаккуратней», — повторил он вслух, и был заворожен тем, как отчетливо произносит это слово. Блаженство. Миг чистого и полного блаженства; может, такого мгновения в его жизни уже не будет, и хорошо бы остановить его.

Очень медленно поднялся он по лестнице в свою квартиру и, войдя, сразу же отворил окно. Вот странность — Клэр так любит бывать на воздухе, а в комнате никогда не откроет окна, разве что без этого не обойтись. Сигаретный дым постепенно улетучился, в комнате стало прохладно. Что ж, можно и продлить праздник. Он достал из буфета бутылку виски и плеснул в кофейную чашечку — первое, что попалось под руку. Потом долил воды из крана, сел и возликовал — в полном одиночестве. Завтра суббота, можно лечь и попозже. Кому это надо, идти сейчас спать? Только не ему. Он вдруг заметил, что одна из подаренных матерью картин висит криво, и встал, чтобы ее поправить; но это было не так-то просто, и минуту спустя он отказался от борьбы. Ну, бог с ней, подождет до утра. Рядом с собой на диване он обнаружил темно-красный шелковый шарф… Клэр. Это она его здесь оставила. Под наплывом чувств, для него необычным, он прижал шарф к щеке. Запахло ее духами — душилась она чуть сильней, чем следует. Надо купить ей какой-нибудь подарок, и не откладывая. Потом-то, при помолвке, ему придется покупать кольцо — хорошо б она выбрала какой-нибудь полудрагоценный камешек. Да, придется ей довольствоваться недорогим камнем, подумал он и вдруг обозлился на нее, словно она только что отказалась от такого кольца. Та кошка на стене. Неплохо бы иметь кошку, он их любит. Но его же весь день нет дома, и кошке будет тоскливо. Сиамскую, а может, абиссинскую? Породистую, с родословной. Чтоб была под стать Клэр. Он потрогал шарф, и ему показалось, что под рукой у него дышащий мех.