Питер Гитерс - Кот, который всегда со мной

Я уверяю Дженис, что кот не имел ничего против нее и что я строго выговорю ему, когда вернусь. Но в глубине души испытываю что-то вроде радости. Разумеется, я не желаю, чтобы Нортон кому-то марал одеяло, тем более женщине, которую люблю больше всех на свете. Но когда меня удручает расставание с котом, приносит утешение сознание, что и его разлука огорчает не меньше, чем меня.

Во время той поездки в Сан-Франциско Нортон не остался с Дженис, поскольку она была в числе других членов нашей группы. На три дня, что мы уезжали, его взяла к себе некая Энн Кинг. Странно, но я эту Энн почти не знал. Она была подругой моего приятеля, и до меня дошло, что ей очень нравится Нортон. А еще: если когда-нибудь возникнет необходимость, она с удовольствием о нем позаботиться (к вашему сведению, мне ни разу не сказали: «Если потребуется, чтобы кто-нибудь о вас позаботился, вам стоит только позвонить»), И вот необходимость возникла, и я ей позвонил. Спросил, не захочет ли она приютить у себя кота на длинные выходные, и она с радостью ухватилась за эту возможность. Когда я привез Нортона в ее квартиру в районе Челси, он, как всегда, был принят по-королевски. Энн заранее приготовила ему специальные мисочки для еды и, пока я стоял, почти не замечаемый, провела по всему дому. Когда я уходил, Нортон с довольным видом обследовал все углы и закоулки. А по возвращении после выходных я получил полный отчет: никаких депрессий, никакого уныния и никаких неприятных неожиданностей на пуховом одеяле. Выходные удались на славу на обоих побережьях. Вот только Дженис расстроилась — в глубине души она так надеялась, что наконец-то нашелся человек, который поймет, что ей приходится терпеть.

Следующей весной целью нашей поездки стало Восточное побережье Мэриленда. Перелета через всю страну не требовалось, поэтому Нортон с распростертыми объятиями был снова принят в состав группы. Ну-ка, оцените — ведь, правда, впечатляет: после стольких лет с котом я не повторяю в каждом абзаце «с распростертыми лапами». Более того, я никак не предполагал, что эти книги станут рассказами о путешествиях, но иногда географические описания вполне уместны. И еще: такой уж я человек — если мне что-нибудь сильно нравится, я хочу, чтобы это понравилось другим, поэтому восторгаюсь и разглагольствую. А мы с Нортоном любим эту часть Мэриленда.

Весной в Мэриленде можно отведать любых крабов, каких только душе угодно. И моей душе было угодно съесть их как можно больше. А если кому-то не повезло хоть раз досыта наесться этими тварями, мой совет — отправляйтесь в одну из тех забегаловок с длинными деревянными столами. Столы, как правило, застелены листами толстой бурой бумаги. Пока клиент потягивает пиво (или, если он человек более утонченный, белое вино), выносят подносы с крабами. Вместе с крабами предлагают небольшие деревянные молотки (вилки и ножи там не в ходу — они совершенно бесполезны). Крабы покрыты острейшим соусом, красным и настолько наперченным, что я не завидую тем, у кого оцарапаны пальцы или кто имеет привычку кусать ногти — ощущение такое, что ранки обжигает огнем. Перед тем как приступить к еде и попытаться проникнуть внутрь краба, надо выслушать наставления. Без объяснений вас ждут неудача и разочарование, и, потратив кучу денег, вы получите не больше пол-унции мяса. Но если последуете наставлениям, которые учат, как правильно откручивать разные части краба, осторожно колоть панцирь надвое, отделять одно от другого, а затем изо всей силы бить молотком, доберетесь до нежнейшей плоти и будете вознаграждены прекрасным обедом. Я заметил, что в тех краях в большинстве мест, где подают крабов, пренебрегают овощами в качестве гарнира (еще одна причина, почему мне нравится Мэриленд). Зато во многих угощают на десерт шоколадными пирожными с орехами, мороженым и горячей сливочной помадкой. Божественный вкус, особенно если вы кот. В ресторане, куда мы ходили, расположенном почти на воде и знаменитом своим сходством с притоном, Нортон не орудовал молотком, но зато всегда был тут как тут, когда я давал ему пожевать краба (если вы решите проделать то же самое дома, пожалуйста, поступайте, как я: прежде чем угостить своего кота, сотрите с краба острый соус и избавьтесь от мелких косточек).

Мы решили остановиться в Честертауне. Таких городов в Америке осталось немного. Население едва превышает три тысячи человек, и когда идешь по улице, кажется, возвратились семидесятые годы. Только не семидесятые годы двадцатого века. Нет ни обуви на платформе, ни музыки в стиле диско. Я говорю о восемнадцатом веке. В городке сильно ощущается колониальное и викторианское влияние. Если поздно вечером или рано утром, когда нет машин, выйти на середину моста через реку Честер и оглянуться на Честертаун, не удастся обнаружить никаких примет современного мира. Полное впечатление, что сейчас по Хай-стрит на собрание прошествует Томас Джефферсон (или, если смотреть глазами Нортона, — его кот пробежит к кошке Бетси Росс). [7] Элизабет Гриском Росс (1752–1836) — владелица обивочной мастерской и магазина тканей. По преданию, изготовила по просьбе Дж. Вашингтона первый национальный флаг США.