Томас Эспедаль - Идем! или Искусство ходить пешком

Нарве . А по-моему, эта пьеса Шекспира доказывает, что театр — всего лишь шутка. И потому я смеюсь, а ты плачешь. Но мы оба могли бы сейчас бегать по лесу как эти влюбленные герои, а не сидеть здесь в роли зрителей.

Томас . И все же Шекспир призывает нас задуматься: кем бы мы хотели быть — зрителями или участниками? И разве мы не участвуем в спектакле, когда нас высмеивают, когда нам бросают вызов, когда мы созерцаем собственную глупость? В том-то и парадокс.

Нарве . Мы так и не усвоили уроков великого Шекспира. Театр не поучает и не воспитывает нас. Театр — чистое развлечение и времяпрепровождение. И именно многие пьесы Шекспира убеждают нас в том, что жизнь слишком кратка и мимолетна, чтобы тратить ее на розыгрыши и пьесы.

Основа . Друзья, об этом надо хорошенько подумать! Вывести льва к дамам!.. Сохрани нас бог! Это страшная затея. Ведь опаснее дичины нет, чем лев, да еще живой! Надо это иметь в виду.

Рыло . Так пускай другой Пролог объяснит, что Лев совсем не лев.

Основа . Нет, вот что: надо, чтобы он назвал себя по имени. Потом, чтобы полфизиономии его было видно из-под львиной шкуры. А сам он пусть заговорит и скажет что-нибудь в таком роде: «сударыня, позвольте мне просить вас…» или «позвольте мне умолять вас…» или: «позвольте мне заклинать вас — не дрожать и не бояться: я готов за вас жизнь свою отдать! Будь я в самом деле львом — плохо мне пришлось бы здесь. Но я вовсе не лев, ничего подобного, я-такой же человек, как и все другие».

Я всегда любил спать под открытым небом. Найти себе местечко на пригорке, или в лесу, или прямо возле дома, в саду под деревьями, или на террасе, в гостях у друзей… Что может быть лучше — развернуть матрас и заползти в спальник, чтобы поспать на свежем воздухе.

Я так и делаю всякий раз, ложусь под кустом или деревом, нахожу навес или крышу, какое-нибудь укромное место, например, в лесу, на полянке, с видом на озеро. Лежа, я размышляю: а неплохо бы заснуть в доме, — и таким образом учусь засыпать под открытым небом.

«Я знал одного человека, который принципиально ни за что не хотел спать у себя дома. Он объяснял эту причуду так: раз уж все вокруг считают, что он спит под открытым небом, то пусть так и будет. Что ж, я вспоминаю об этом без обид», — писал Эрик Сати [52] Эрик Сати (1866–1925) — французский композитор. С начала 1920-х гг. вокруг Сати группировались молодые французские музыканты, так называемая «Аркейская школа». .

Сати увлекался идеями «меблировочной музыки» — музыки, сотканной из повседневных звуков окружающей среды. Он рассматривал некоторые свои композиции как музыкальную меблировку. Он считал, что музыка может выполнять утилитарные функции, такие как отопление, освещение и вентиляция. Эту идею он заимствовал у Матисса, который мечтал об искусстве без отвлекающего содержания, о произведениях живописи, которые можно было бы сравнить, например, с удобным креслом.

Большую часть своей жизни Сати провел вне дома. Он подолгу гостил у друзей, часами просиживал в кафе. Или же просто бродил по улицам. По той причине, что комнаты, где он обитал, были убогими и холодными. Сати тяготел к роскоши, но маленькая комнатка, в которой он жил на улице Корто, в доме номер 6, была меблирована чересчур скромно. Камин и зеркало. Окно («отсюда мне видна вся Бельгия») и скамейка. Кровать была самодельная. Уже через несколько месяцев из маленькой комнаты Сати был вынужден (по причине бедности) переехать в еще более крошечную комнату. «Бедность приходит в мой дом как уродливая девица с большими зелеными глазами», — писал он.

Комната была настолько мала, что кровать мешала открывать дверь. Гости с трудом вползали внутрь и перелезали через кровать. Один из них писал, что по комнате гуляли сквозняки, и был такой холод, что Сати спал в одежде и в сапогах. Но по сравнению с бродягами, которые спят на улице, Сати жил все-таки вполне комфортабельной и даже роскошной жизнью.

Лично я не пользуюсь репутацией человека, который любит спать под открытым небом. Все мои родственники предпочитают спать в четырех стенах, то же самое можно сказать и о предшествующих поколениях. Так что это не врожденный дефект, а условный рефлекс, приобретенный с первого раза.

Свою первую ночь под открытым небом Испании я никогда не забуду.

Мы с приятелем пешком брели по Европе, и нам было по семнадцать (или восемнадцать?) лет.

Мы хотели пешком обойти все северное побережье Испании и отправились в путь из Сан-Себастьяна. Но так вымотались, что решили: нужно сделать передышку. В Сантона Ларедо мы сели на поезд.