Мануэла Гретковска - Метафизическое кабаре

Режиссер узнал от Эльки о моем ясновидении. Предлагает роль в эротическом фильме ужасов о ведьмах «Позвоночный столб». Пусть отдыхает. У меня теперь есть свой собственный фильм с главной ролью. Лучезарные сцены проходят перед моими закрытыми глазами.

«Современная Венера Милосская. Женственная фигура без рук, с округлостями и манящей выемкой для объятия. Она удовлетворяет жажду каждого. Демократическая богиня желания. Гурия потребления, теряющая девственность всякий раз, как ее откупоривают» — мое описание бутылки кока-колы записали на магнитофон.

Предметы являются скрытым шифром. Некоторые его понимают. Вещи содержат в себе собственное определение. Я говорю об этом из легкости своего тела, и директора отделов приходят слушать.

Неделю я не получаю газет. Телевизор сломался. Шефиня решила послать меня во Францию, на курорт Paradiso, недалеко от Парижа. Тропики под стеклом. С утра сауна, массаж, диетологи. Две недели отдыха — советы визажисток, парикмахер, косметичка. Я заслужила отпуск. Со мной поедет Мишка.

В самолете раздавали газеты, я взяла первую с краю. Крупный заголовок: Кассандра свободною рынка и моя фотография, которая должна была быть в «Плейбое», а не в черно-белой газетенке. Прежде чем Мишка вернулся из туалета, я прочитала… о себе. Режиссер под видом фильма о ведьмах собирался снять скрытой камерой документальную ленту об одержимой, заточенной в стеклянном небоскребе. Журналист-газетчик разузнал, что в здании рекламной фирмы держат аноректичку. «Типичным проявлением анорексии (психосоматического заболевания девушек из развитых стран) является болезненное стремление похудеть. Оно приводит к крайнему истощению, частыми являются случаи голодной смерти. У больных нарушается восприятие мира. Появляются галлюцинации, являющиеся побочным результатом серьезных физиологических изменений. Доходы рекламной фирмы, эксплуатирующей больную девушку, в течение квартала возросли пятикратно. Фирма также выигрывает на бирже».

Я спросила Мишку, что это значит, правда ли это?

— Пресса вынюхивает сенсацию. Конкуренты не могут нам простить успехов, — махнул он рукой. — Мы — отличная команда. Все тебя любят. Нам так хорошо вместе, что некоторые переселились на работу. Нормально. А знаешь, что ненормально? Еда в самолете. Посмотри на эту пластиковую гадость, — он придвинул мне подносик с отравой.

В последний день в Paradiso я дала унести себя потоку воды. Километровый спуск между скалами. Я упала в бассейн и вынырнула с видением. Крикнула: «Мишка!» Он в одежде бросился в воду и вынес меня на берег.

— Мишка, я знаю, какой слоган выиграет в этом году конкурс рекламных роликов в Каннах!

Мишка вынул мокрый блокнот и, лежа рядом со мной, приготовился писать.

— Перестань! Люди подумают, что я диктую тебе последнюю волю.

Мы перешли в оранжерею.

— Мишка! Кока-кола борется с пепси-колой. Это война жидкостей. Всякая материя сражается с материей. Такова ее природа. Война жиров, например. Маргарин борется с маслом. Он выиграет под лозунгом: «Маргарин без масла влезет». Название призового фильма — «Последняя пачка масла в Париже».

Вернувшись в Польшу, я застала в офисе брата. Приехал из Берлина. Страшно соскучился. Хочет, чтобы мы снова жили вместе. Я не могла пойти с ним в город. Нет сил. Он расчувствовался:

— Ты одна на свете, они тебя используют, морят голодом. С твоим талантом и моим трудолюбием мы откроем прекрасную фирму. Создадим династию, — уговаривал он.

Что я могла ему посоветовать?

— Не плачь обо мне. Подумай о себе. Ликвидируй свой берлинский ресторан. У гриля нет будущего. Слишком много вредных окисей и жира. К тому же болезни животных. Вкладывай в будущее.

— Но во что?

— У всякой эпохи свой корсет. Каждый должен его носить, а значит, купить. Корсет нашего времени — это презервативы. И не копи прибыль. Католики — не протестанты. Не будь капиталистом, страдающим денежным запором. Я люблю тебя как брата, и ты люби своих братьев и сестер — инвестируй.

Шефиня спросила, не хочу ли я встретиться с ксендзом.

— Костелу не нужна реклама, ему нужна любовь. Но если ему нужна я, то он мне нужен еще больше. Пусть священник войдет.

Ксендз из моего прихода — его прислал брат. Принес елей для помазания больных. Удалил из комнаты шефиню и Мишку.

— Хочешь ли, дитя мое, исповедоваться?