Бернард Маламуд - Самородок

Мемо сказала, что ей страшно хочется посмотреть на океан, и они поехали через мост и Лонг-Айленд в сторону Джонс-Бич, остановившись, когда ей захотелось есть, и заказали в придорожной закусочной жаренное на углях мясо. А потом была ночь, подсвеченная полной луной, плававшей в лимонном соке и время от времени затемнявшейся дождевыми облаками, которые собирались в темные пятна и мешали желтому свету падать на поля и верхушки деревьев.

Она говорила мало, один раз только заметила, что, похоже, собирается дождь.

Он не ответил. Несмотря на то что он начал очень хорошо (он отплатил устроителям его Дня хоумером и принес команде победное очко), на душе у него было тяжело. За последние две недели он встречался с Мемо почти каждый день, но ничуть не продвинулся. Были моменты, когда он думал: да, я начинаю ей нравиться, но не успевал он так подумать, как что-нибудь сказанное или сделанное ею заставляло перемениться — нет, не начинаю. Ну не смешно ли желать девушку, которой уже обладал, и не быть в состоянии обладать ею, потому что уже обладал; в его жизни обычная ситуация, сначала есть, потом желание того, что имел, как будто еще не имел, а в первый раз услышал об этом, и это возбуждало аппетит. Ему даже хотелось, чтобы он не обладал ею в ту ночь, и он думал, — предположим, что не обладал, — а был бы у него вообще интерес к ней.

В другом смысле это был неплохой вечер. По крайней мере Рой находился с ней, и они вместе ехали к океану, и все было так непринужденно. Он не совсем представлял себе, где это, и, хотя любил купаться, в этот вечер не возражал бы, если бы они никогда не доехали туда. Движение доставляло ему удовольствие, успокаивало, уменьшало душевные метания, то, что уводило его в никуда. Иногда ему хотелось избавиться от амбиций — он не понимал, откуда они у него взялись, ведь он помнил, как был доволен жизнью в ранней юности — тем немногим, что имел: собакой, палкой, одиночеством, которое так любил (и которое не томило его, как в зрелые годы). И Рой жалел, что юность так быстро закончилась. Эта мысль посещала его уже давно.

Подумав о лучшем будущем, он нажал на газ, и тут же его охватило смутное чувство опасности. Ему показалось, что за ними следят. Поскольку в зеркале заднего вида Рой не увидел ничего подозрительного, он усомнился в своем ощущении, но внезапно вспомнил черный седан, который следовал за ними от самого города, и только недавно они потеряли его из виду, свернув с шоссе. Тем не менее он продолжал посматривать в зеркало, хотя видел лишь залитую лунным светом дорогу.

Сказав, что до Джонс-Бич еще очень далеко, Мемо попросила Роя остановиться, когда они будут проезжать мимо ручья или пруда. Она хотела снять туфли и походить по воде. Высмотрев небольшой ручеек, пробегавший между участками леса, Рой притормозил. Они припарковались на обочине и выбрались из машины, но, переходя через деревянный мостик на поросший травой берег ручья, увидели надпись «ОПАСНО. ЗАГРЯЗНЕННЫЕ ВОДЫ. НЕ КУПАТЬСЯ». Рой предложил вернуться в машину и поискать другое место, но Мемо сказала, что хочет посмотреть на воду с моста. Она закурила сигарету и стояла, залитая лунным светом, глядя на воду, текущую под мостом.

— Думаю, я получил сегодня достаточно, чтобы обставить дом, — сказал Рой.

— Бампу тоже собирались устроить День, как раз перед тем, как он умер, — отозвалась Мемо.

Охваченный ревностью, он спросил:

— Мемо, что же у него было такое, чего нет у меня? — Рой выпрямился и стоял во весь рост, сильный и красивый.

Не глядя на него, она повторяла про себя имя Бампа, потом помотала головой, стараясь избавиться от наваждения.

— О, он был таким легким, беззаботным, так полон жизни. Он делал самые безумные вещи, все просто покатывались от смеха. Даже когда он играл в бейсбол, все у него получалось легко и весело. Он мог побежать ловить флайбол, а мог и не побежать, но уж если он решил поймать, одно удовольствие было смотреть, как он бежит, а уж тем более — как он ловит. Бамп заставлял вас думать, будто вам давно уже чего-то хотелось и он исполнил ваше желание. И то же самое с тем, как он бил в нападении. Когда ты ловишь или собираешься ловить, все наперед знают, что мяч приземлится в твоей перчатке или что будет хит. Для тебя это работа, иногда даже заметно твое напряжение, а для Бампа это была занятная игра, как и сама жизнь. Никто никогда не мог предсказать, что сейчас сделает Бамп, и это было замечательно.

«Значит, вот каким она видит его сейчас, когда он мертв, — подумал Рой. — Она забывает, как злилась на него после того, как разделила постель со мной».