Дорис Лессинг - Бабушки (сборник)

Джеймс бесстрастно сидел, не глядя на полковника.

— Прошу вас, прислушайтесь к моему совету, — продолжал Грант. — Не принимайте все так близко к сердцу.

— Да-да, сэр, конечно. Вы правы. Это все из-за плавания. Вы не представляете, как… — Джеймс запнулся. Не стоит говорить пожилому человеку, что он себе чего-то не представляет. — Простите, сэр. Я не хотел… Я имел в виду… — Внезапно его охватила безудержная ярость. Он побледнел и сжал кулаки. — Это было ужасно, сэр…

Книга упала на пол. Полковник поднял ее и задумчиво пролистал страницы.

— Я часто вспоминаю эти строки:

— Конечно, сэр.

— Вдобавок, все забывается, Джеймс. Все забывается…

— Нет, сэр, я никогда не забуду. Никогда.

— Да, жаль… — вздохнул полковник и вернулся в дом.

Наконец за солдатами, гостившими у Грантов, прислали машины. Поднявшийся ветер взметал клубы пыли, срывал с деревьев листву, ломал ветви. Люди прятались в домах, лавочники торопливо опускали ставни в магазинчиках, чтобы нехитрый товар не унесло вихрем. В горле пересохло, едкая пыль жгла глаза.

Машины обогнали солдат, маршировавших по дороге в направлении гарнизона, — похоже, бойцы возвращались из увольнения. Они шли, угрюмо сощурившись и сурово сжав губы. Солдатские сапоги вздымали высокие фонтанчики пыли. Проходящие мимо автомобили обдавали взвод удушающими бурыми клубами.

Солдаты, вернувшиеся из увольнения, отрапортовали о возвращении. Джеймсу объявили, что поступило предложение направить его на офицерские курсы и перевести в административно-хозяйственную часть. От кого поступило предложение? Наверняка от полковника Гранта, знакомца полковника Чейза. «С девяти до пяти, — мрачно подумал Джеймс. — Что ж, видно, так суждено».

— Пройдете медосмотр и доложитесь, — приказал ему дежурный.

Джеймс жил в казарме на двадцать человек — в таком же бараке он три года назад начинал свою службу в армии. Знакомых по прежним гарнизонам здесь не было, но многих он знал по военному транспорту. Солдаты сидели на койках, прислушиваясь к завыванию ветра и шороху пыли на крыше.

— Проклятая страна! — вздохнул кто-то.

Возражений не последовало.

Бойцы обменивались недовольными замечаниями о двухнедельном отпуске. Особых развлечений не было: пару клубов, куда допускали нижние чины; азиатские шлюхи, с которыми лучше не связываться; пива не хватало. А самое страшное — жара.

— Говорят, мы скоро будем вам честь отдавать, сэр, — с издевкой сказал Джеймсу один из солдат.

Раньше Джеймсу доводилось выслушивать жалобы рядовых на офицеров, но теперь он понял, что нижние чины больше не считают его своим.

— Похоже на то, — миролюбиво заметил он.

Солдат карикатурно отдал ему честь.

— Отставить шуточки! — рявкнул капрал.

— Есть отставить шуточки.

— Административно-хозяйственная часть. Чернильная работа, — пояснил Джеймс.

— Все лучше, чем плац топтать.

— Ну, не знаю…

— Как тебе жилось у полковника?

— Вон у Теда спроси, он расскажет, — ответил Джеймс. Тед тоже был в числе солдат, гостивших у Грантов.

— Что там рассказывать?! Тоска ужасная, — сказал Тед. — А миссис так вообще… — Он выразительно покрутил пальцем у виска.

— А мне понравилось, — возразил Джеймс, раздраженный неблагодарностью приятеля. — Лучше, чем на корабле. Тихо, спокойно…

— Слишком спокойно, — фыркнул Тед. — Мне б развлечений побольше.

— Может, нас куда отправят, — вздохнул кто-то.

— А может, и нет, — заметил Джеймс и пояснил, что, по словам полковника Гранта, некоторые воинские части оставят в Индии, на случай вторжения японской армии.

Все дружно застонали.

— Эх, скорее бы мир!

Ночью задул муссон, ливень молотил по крыше, мешая спать. Утром бурая пыль превратилась в коричневые лужи грязи. За завтраком — жара и ливень, на медосмотре — ливень и жара.

— Как колено?

— Лучше, — ответил Джеймс. — Воспаление прошло.

— В крикет играешь? Это хорошо. Возьмем тебя в команду, — заметил врач и продолжил осмотр. — Ноги покажи.

Джеймс стянул сапоги. Вонючая мазь помогла, стертые в кровь ступни зажили.

— А горло как?

О горле Джеймс упоминал только полковнику Гранту.