Пэт Конрой - Обрученные с Югом

Пока Шеба покоряла публику, Старла повернулась ко мне, обняла за шею и начала целовать. Это было восхитительно, но на людях я предпочитал держать себя в рамках приличий. Я покраснел, отстранился и обвел взглядом присутствующих — не заметил ли кто этой сцены. Заметила, судя по всему, только Молли: когда мы встретились глазами, она насмешливо сделала вид, что аплодирует.

— Все нормально, Лео, — сказала Старла. — Столько людей целуется при всех! Я много раз видела.

— Людей нашего возраста?

— Нашего возраста. Кстати, ты ходишь на балы старшеклассников?

— В прошлом году не ходил.

— А в этом году пойдешь?

Тем временем Шеба запела «The Ballad of the Green Berets», своим исполнением приведя курсантов в такое неистовство, что Большому Джону пришлось поднять большую ладонь, чтобы восстановить в заведении хотя бы подобие порядка. Конечно, Шеба беззастенчиво заигрывала с публикой, но это было в крови у близнецов, тут уж ничего не поделаешь.

— Не знаю. Не думал об этом. Бал же в мае.

— Айк уже пригласил Бетти.

— А! Значит, ты хочешь, чтобы я пригласил тебя?

— Нет. Все равно я не смогу пойти.

— Тогда к чему эти намеки? И почему ты, интересно, не сможешь пойти?

— Где я возьму бальное платье?

Мне в голову пришла внезапная мысль, и я брякнул:

— Я сошью тебе бальное платье!

— Как это?

— Мать воспитывала меня в феминистском духе. Что бы это, черт подери, ни значило, но шить я умею. Пару лет назад я сшил ей платье ко Дню матери. Шеба тоже здорово шьет. Она мне поможет.

— А туфли? — спросила Старла. — Твоя мама, случайно, не вырастила тебя сапожником?

— У Шебы в шкафу полным-полно разных туфель. Не волнуйся, мы подготовимся как надо.

— Лео пригласил меня на бал старшеклассников! — наклонившись к Бетти, сообщила Старла.

Они обнялись, потом Бетти от полноты чувств ударила меня по плечу кулаком — силы ей было не занимать. Плечо болело целый день, и на следующее утро газеты я развозил с трудом. Айк поздравил меня и предложил пойти на бал вчетвером, вместе с ним и Бетти. Нежданно-негаданно я окунулся с головой в нормальную юношескую жизнь, все враз наладилось. Жаба остался в прошлом. Я распрощался с тем мальчишкой, которого долгие годы терзало это прозвище, весьма ему подходившее. Мне и в голову не приходило, что девушка, столь прелестная, как Старла, может всерьез влюбиться в меня. Мы еще немного поцеловались, и когда я отстранился, то ощутил, как в мою душу вошла зависимость. Глядя в печальные глаза Старлы Уайтхед, я в тот вечер влюбился в нее и положил начало неотвратимому, длительному, мучительному процессу разрушения собственной жизни.

Зимой, разводя огонь в камине, отец начинал с опилок, прозрачных, как скорлупа креветок, а потом укладывал дрова так, что языки пламени лизали годовые кольца, и огонь славно, с веселым треском разгорался. Закрыв глаза, я вдыхал аромат и думал, что запах дыма — самый темный из всех земных запахов. У себя в мастерской, сделав тщательные замеры, отец смастерил три столешницы, которые точно ложились на подлокотники наших кожаных кресел. Я, сидя в своем, мог делать уроки, мать в своем кресле просматривала корреспонденцию, а отец читал научные журналы и делал обширные выписки. Огонь завораживающе шумел и потрескивал, и отец умело его поддерживал, пока не наступало время идти ко сну.

Однажды поздно вечером зазвонил телефон. Отец снял трубку и очень тихо поговорил.

— Звонила Шеба, — положив трубку, сказал он. — Сходи к ним, проведай Тревора. Он чем-то сильно расстроен.

Я вынул куртку из шкафа возле входной двери и вышел на холод чарлстонской улицы. Запах дыма, вившегося над трубой нашего дома, перебивал запах рек и болот. Поблизости пахло таинственно, приятно, как ночью в саду. Подойдя к дому Тревора, я услышал, как тот всхлипывает, сидя на ступеньках веранды. Шеба крепко обнимала его. Я поднялся по лестнице и сел рядом с расстроенным другом. Сжал его руку, он ответил на мое пожатие.

— Ссора влюбленных? — спросил я у Шебы.

— Много хуже, — ответила она. — Тебе надо выплакаться, дорогой. Плачь столько, сколько душе угодно.

Она убежала в дом, чтобы принести брату стакан воды. Я обнял Тревора, дожидаясь возвращения Шебы. Вода помогла, но прошло еще несколько минут, прежде чем он смог говорить.

— Месяц тому назад мы с Найлзом были назначены кандидатами в члены братства, — начал он, дрожа всем телом. — Парни из всех чарлстонских школ, частных и государственных, мечтают вступить туда. Это большая честь.