Пэт Конрой - Пляжная музыка

Посвящается

трем моим удивительным и незаменимым братьям:

Майклу Джозефу, Джеймсу Патрику и Тимоти Джону —

верным спутникам по жизни.

И Томасу Патрику, моему бедному брату,

лишившему себя жизни 31 авгуcma 1994 года

Хочу выразить особую признательность следующим лицам:

Сюзанне Энсли Конрой, моей младшей дочери, которую люблю всем сердцем и которая стала для меня драгоценным даром, посланным в середине жизни; Тиму Белку, другу на всю жизнь, пианисту, южанину из Сан-Франциско;

Дугу Марлетту, моему товарищу по несчастью, с которым мы вместе принимали кудзу [1] Кудзу — натуральный препарат для отвыкания от курения и злоупотребления алкоголем, добываемый из корней пуэрарии, лианообразного растения. ( Здесь и далее прим. перев .) и который объяснил мне, что художник может творить только в порыве вдохновения;

романисту Майклу Мьюшоу и Линде Кирби Мьюшоу, которые продемонстрировали мне, что значит гостеприимство, и сделали волшебными мои римские годы;

доктору Марион ОʼНил, спасателю и жительнице острова Хилтон-Хед;

Нэн Тализ, моему блестящему и прелестному издателю. Хотел бы, чтобы у каждого писателя было такое взаимопонимание с его издателем;

Джулиану Баху, моему агенту и последнему настоящему джентльмену, и Марли Русофф, моей подруге из Миннесоты и великой любви моей жизни;

полковнику Джозефу Уэстеру Джонсу-младшему и Джин Голдин Джонс из Ньюберна, штат Теннесси, за их щедрость, отвагу и подлинный шик;

и их сыну, капитану Джозефу У. Джонсу III, американскому герою, убитому во Вьетнаме, отцу двух моих старших дочерей, не дожившему до той поры, когда его девочки превратились в красивых женщин.

Благодарю также и других за неоценимый вклад: Ленору и ее детей, Джессику, Мелиссу, Меган; Грегори и Эмили, Мелинду и Джексона Марлетт; Бетти Роберте, Маргарет Холи, Дениса Адамса; Нури Линдберг, Джейн и Стэна Лефко; Юджина Норриса, Билла Даффорда, Салли и Дану Синклер, Сильвию Пето; Зигмунда и Френсис Грубер, Клиффа и Синтию Грубер; Анну Риверс и Хейварда Сиддонса; Терри и Томми Кей, Мэри Уильсон и Грегга Смита; Билла и Триш Макканн, Джозефа и Кэтлин Алиото; Янека и Мэри Чиу, Генри и Лизель Мэтсон; Элейн Скотт, Брука Брансона, Кэрол Тьюнман; Джой Хейгер, Энн Торраго, Би Белк, Сони и Кэти Роулз; Диану Маркус, Сэнди Йен, Джесс Коэн, Стефена Рубина, Криса Пейвона, Билла и Линн Ковач, Херба и Герту Гуревич, Стива, Риву, Питера, Энн и Джонатана Розенфилд, Рахель Резник, Дика и Пэтси Лоури, Моргана и Джулию Рэндел; жителей острова Фрипп; семьи и учителей женского монастыря Святого Сердца в Сан-Франциско, Соболь, Поллак, ОʼХерн, Нисбет; Харперов из Центральной Флориды и Джиллеспи из Джексонвилла; моих родственников — Джин, Дженис, Тери и Бобби, а также мою племянницу Рахель и моих племянников Уилли и Майкла. Посылаю свою любовь своей первой внучке Элиз Мишель.

Я благодарен всем, кто поделился со мной воспоминаниями о холокосте. Без них я не смог бы написать эту книгу.

Марта Поповски Берлин, чьи родители, Генри и Паула, пережили холокост, помогла мне начать путешествие, приведшее к написанию этой книги. Еврейский центр в Атланте — это дети людей, переживших холокост. Центр холокоста в Северной Калифорнии и семьи Лаури и Фридман, пригласившие меня к себе в Чарлстоне. Благодарю также многие еврейские семьи Атланты. Они рассказали о себе мне или моему помощнику, художнику Мириам Карп. Я благодарен издательству «Олд Нью-Йорк букшор» за публикацию брошюры «Под властью России. Евреи Станислова во время холокоста», которую написал Абрам Либесман, а перевел с иврита Зигмунд Грубер.

В 1980-м, через год после того, как моя жена бросилась с моста Сайласа Перльмана в Чарлстоне, штат Южная Каролина, я вместе с маленькой дочкой переехал в Италию, намереваясь начать жизнь заново. Нашей ненаглядной Ли еще не было и двух лет, когда Шайла остановила автомобиль посреди моста и в последний раз посмотрела на город, который так любила. Она поставила машину на ручной тормоз, вышла из нее и с присущей ей кошачьей грацией забралась на перила моста. Жена моя отличалась острым умом и оригинальностью, однако в душе ее была темная сторона, которую она прятала за яркими аллюзиями и иронией, тонкой, как кружево. Шайла так преуспела в стратегии камуфляжа, что ее собственная история казалась цепочкой умело расставленных зеркал, позволяющих ей скрыться от самой себя.