Дельфин де Виган - Отрицание ночи

Люсиль снова взялась за работу, которую для нее великодушно сохранили.

Манон снова стала навещать нас по выходным.

Я надеялась, что Манон устроит свою жизнь, что не будет страдать, как я, но единственное, чем я могла ее поддержать, было мое присутствие в доме Люсиль, когда Манон у нее жила. Мы гуляли, обедали, ужинали, а я только и мечтала – любым способом вырваться из маминого кошмара.В ту пору Люсиль встретила Эдгара, художника-акварелиста, который, несмотря на поговорку, пропил свой талант. Эдгар стал любовником Люсиль, вместе они выпили столько пива, что Люсиль раздулась, как воздушный шар, и улетела от нас еще дальше.

Я проснулась посреди ночи, села на кровати, осмотрелась в темноте, вспоминая сон: мне снилось видео, которое Габриель снял еще до того, как мы поселились в его доме. Мне снилось лето, солнце, каникулы, какие-то ходы и выходы, перипетии, интриги. На этом видео я кричала – пронзительным невыносимым голосом, и еще – там что-то крутилось вокруг писательства, безумия. А может, я все придумала? Я хотела посмотреть видео, чтобы прочистить сознание. В гостиной среди бардака я где-то припрятала копию фильма на DVD. Однако я решила, что в три часа ночи вскакивать и смотреть не стану, подожду утра. Всю ночь я промаялась, проворочалась в ожидании завтра.

Утром я отыскала DVD.Отец снял видео, когда мне исполнилось тринадцать, а Манон – девять, не знаю точно, в какой момент отец нас поймал в кадр, но думаю, задолго до болезни Люсиль и нашего переезда в Нормандию. Под руководством мачехи и под классическую музыку мы пародируем какую-то популярную телепередачу. Кстати, прежде чем скатиться в пропасть и все потерять, Мари-Анн, наша мачеха, была очень красивой женщиной, далеко не лишенной фантазии. Снятое видео – импровизация, мы даже не репетировали. Мари-Анн сперва интервьюирует Манон, которая изображает всемирно известную певицу накануне выступления. Манон в роли Эдит Пиаф с боа на шее и с накрашенными глазами выглядит невероятно смешно. У меня слезы наворачиваются – так трогательно выглядит моя маленькая наивная сестренка. Мари-Анн расспрашивает Манон о поклонниках (принц Чарльз, Ив Мурузи), а Манон отвечает, что разбила бы сердце еще по меньшей мере сотне парней. Вскоре Мари-Анн начинает следующее интервью – с известной писательницей, чьи книги переведены на все языки мира, а последняя, «Братья Монториан», стала бестселлером. Я появляюсь на экране – тоже размалеванная, с красными губами и темными глазами, и Мари-Анн анализирует мой последний роман – о несчастном детстве, о жестокости, о болезни матери, об алкоголизме отца, о печальных годах жизни, которые я сбросила с плеч благодаря писательству. «От некоторых пассажей просто сердце разрывается», – прибавляет Мари-Анн. Я отвечаю на несколько вопросов, говорю, что роман недавно перевел на английский Орсон Уэллс (первое имя, пришедшее мне в голову). Чуть позже Манон поет песню, импровизирует (слова уморительные), затем я читаю отрывок из романа, который придумываю с ходу, фразу за фразой, несмотря на то, что надрываюсь от хохота. Мне приснился именно этот мой смех и голос – надтреснутый, жесткий, голос, который рассказывает о сумасшедшем доме. Я наблюдаю за собой и вижу в своем облике что-то ущербное, что-то не поддающееся определению, что-то пробужденное в моем сознании Мари-Анн. Я словно балансирую между детством и подростковым возрастом, между слезами и смехом, между борьбой и отказом от нее, на зубах у меня уродливые скобки, и я все время ерзаю. Я ненавижу это видео, свои жесты, свои голые плечи, свои многочисленные украшения.

Я решила проверить в Интернете, существует ли писательница, которую я в детстве изображала и которую Мари-Анн назвала Жанной Шампьон. Оказалось – существует и даже написала шесть романов и в 1979 году опубликовала книгу «Братья Монториан».

Днем мне вспомнился другой эпизод. Уже давно мы с отцом моих детей, режиссером, придумали короткометражку, для которой я написала сценарий. Я написала о том, как женщина выписывается из больницы Святой Анны, за ней приезжает дочь, дочь страшно боится, что мать от нее сбежит, вместе они едут домой. Звуки, голоса, обрывки диалогов из телевизора, громкоговорители в магазинах, разговоры, услышанные в автобусе, – составляют основное впечатление от нашего видео. Мы подали фильм на программу финансирования, первый тур чудом прошли, на втором нашу запись отвергли, сказав, что описание «психиатрического пространства» нереалистично.