Эдуард Тополь: Элианна, подарок бога

Поскольку липовые, с целью получения страховки, ограбления ювелирных магазинов не бывают меньше, чем на миллион долларов, Рич Гузман, скорее для проформы, чем ради установления истины, проверил алиби Шехтера и Косых. Но и тут было все в порядке — в кошельке у Шехтера, который, услышав по радио об ограблении, вслед за Гузманом примчался к Вере в госпиталь, оказались чеки его вчерашнего утреннего проезда через платный мост Верезано-бридж и по платной дороге Нью-Джерси торнпайк до Филадельфии, три дневных чека филадельфийской пиццерии и бензозаправки «Texaco» и вечерние, после восьми вечера, чеки обратного проезда по Верезано-бридж в Бруклин.

Конечно, ничто не мешало этому Шехтеру поехать утром в Филадельфию с напарником и оставить его там, чтобы тот набрал дневных чеков и звонил оттуда в Верин магазин, а самому тут же вернуться в Нью-Йорк поездом, натянуть на голову темный капроновый чулок и принять участие в set up — липовом ограблении. Но способны ли русские на такие трюки?

К тому же и у Виктора Косых, второго Вериного партнера, алиби тоже было железное: все соседи по его дешевой съемной студии в Квинсе в один голос жаловались Гузману на этого невыносимого русского, который каждый день с утра до ночи пилит на своей скрипке так, что уши вянут и дети уснуть не могут. А вчера он вообще беспрерывно играл до двенадцати ночи, пока они не вызвали полицию.

Конечно, ничто не мешало этому скрипачу в пять вечера поставить в магнитофон какую-нибудь двух— или даже трехчасовую кассету, незаметно выскользнуть из многоквартирного дома на углу 97-й стрит и Overlook view drive, совершить с напарником ограбление и тут же вернуться к своей скрипке, чтобы ради алиби пиликать на ней до тех пор, пока по вызову соседей не приехал патруль четыреста седьмого полицейского участка и не выписал ему штраф на 120 долларов. Но, с другой стороны, где вы видели грабителя, который играет на скрипке Шопена, Чайковского и Мендельсона и готовится к конкурсу в Бостонский симфонический оркестр?

Гузман с легким сердцем подписал полицейский протокол об ограблении ювелирного магазина Vera Jewelry Enterprise и отправил его по почте в бостонское отделение страхового агентства Total Insurance Inc.

Чертовы сорняки! Стоило две недели не приехать на кладбище, как они чуть не закрыли мамину могилу! Куда смотрят эти кладбищенские болваны-мексиканцы, которым она ежемесячно платит сорок семь баксов за уборку?

Разозлившись, Вера голыми руками пообрывала желтые цветы и стебли сорняков, а потом, успокоившись, опустилась на колени, разложила по могиле букет ярких гвоздик и, глядя на уже выцветшую от солнца мамину фотографию, в очередной раз заговорила с ней со слезами на глазах.

— Здравствуй, мамочка! Здравствуй, дорогая! Как ты там? Извини, что меня так долго не было. Ты же знаешь, что случилось. Тебе оттуда все видно, правда? Но я выиграла, понимаешь, выиграла опять! А все почему? Потому что ты меня научила не жадничать! И я не стала накачивать магазин товаром ни на лимон, ни даже на пол-лимона! Зато я по страховке уже получила четыреста двадцать тысяч — триста за товар и еще сто двадцать по страховке бизнеса и здоровья!..

Тут Вера оглянулась по сторонам. Никого не было вокруг, и никто не мог подслушать ее, но тем не менее она не сказала вслух то, что вслух говорить нельзя. А именно, что в банковской ячейке у нее спрятано товара на двести тысяч! Конечно, трогать их сейчас она не будет, она же не идиотка, чтобы светить то, что у нее якобы похитили! Нет, она договорилась с Виктором и Шехтером, что они два года не притронутся к этой ячейке, и в банке подписали бумагу, что открыть эту ячейку смогут только втроем. Но ничего этого осторожная Вера не произнесла вслух. А, выпрямившись, сказала с гордостью:

— Вот! Твоя дочка уже имеет пол-лимона! Представляешь? А ты ушла! Ну зачем ты так рано ушла? Мы бы вместе поехали в Европу, причем — первым классом! Понимаешь, я еду первым классом!.. — Вера встала с колен, отряхнула их от земли и травы. — Ладно. Пока, дорогая. И вообще, я не прощаюсь, я знаю, что ты будешь со мной. Пока…

Выйдя с кладбища, она села в желтое такси Марка Шехтера и сказала устало:

— Домой!

Марк тронул машину, выкатил на Белт-Парк-вэй и погнал навстречу вечернему солнцу на юг, вниз, к Шестнадцатой улице Брайтона.

Он не видел, что и до кладбища, и с кладбища их сопровождал неброский серый «шевроле».

Но когда у старого, с наружными пожарными лестницами, многоквартирного дома на 16-й Брайтон-стрит Вера подошла к своему подъезду и открыла его своим магнитным ключом, в этот самый момент чья-то огромная мужская рука зажала ей рот, а вторая рука взяла в обхват за плечи, с силой втолкнула в подъезд, и мужской голос произнес у самого уха: