Юрий Черняков - Узбекский барак

Юрий Черняков родился в Харькове в 1939 году. Окончил МАИ. Начал писать и публиковать прозу в 1980 году («Литературная учеба», «Новый мир», «Урал», «Октябрь»). Автор повести «Стеклянный лабиринт» (альманах «Чистые пруды», 1986 год) и сборника повестей «Пространство для маневра» (М., 1987).

Когда в сумраке комнаты возникли эти люди в полосатых халатах и тюбетейках, он испугался и заплакал. Они молча присели на корточки вдоль стены, не сводя с него неподвижных взглядов.

Мать проснулась, взяла его на руки, и он до дрожи по всему телу ощутил ее забытые запахи и прикосновения.

Вон там, показал он на стену, где они только что были, они там… Да кто они? — спросила она. В темноте ее лицо было слабо различимым. Спи, она поцеловала его в щеку, тебе приснилось.

…Игорь Андреевич с трудом открыл глаза и разглядел кабинет с голыми стенами, выкрашенными серой масляной краской. В простенькой рамочке висела лицензия с печатью и подписью…И вздрогнул, когда над ним сбоку склонилось чисто выбритое лицо с прорезями продольных морщин.

— Ну, и как мы себя чувствуем?

Строгие темные глаза с сетью кровяных прожилок казались слишком большими за толстыми линзами очков. Доктор — это звание приличествовало больше, нежели просто врач — выпрямился и вытер пот жестким вафельным полотенцем с выцветшим инвентарным номером.

На нем был отглаженный и накрахмаленный халат; крашеные черные волосы были гладко зачесаны на прямой пробор. По-видимому, доктор привык продумывать в своей внешности все до мелочей, чтобы внушать пациентам почтительную робость.

Два сильных пальца сдавили запястье Игоря Андреевича, и он почувствовал тугое биение своего пульса.

— Сто пятьдесят на сто… — покачал головой доктор. — Голова не кружится? Все-таки вы перенесли инфаркт всего несколько месяцев назад.

…Услышав крики женщин и лай собак, подростки торопливо, по разу ударили его ногами и бросились бежать в разные стороны. Он со стоном откинулся на спину, постарался расслабиться… И увидел над собой ночное небо.

Кажется, я умираю, подумал он.

«Вам помочь?» — «С вами все в порядке?» Две испуганные пожилые женщины склонились над ним. Рядом поскуливали собаки. «О Господи… Игорь Андреевич, это вы?»

Он закрыл глаза, судорожно проглотил комок в горле, пошевелил губами, не в силах ответить. Женщины помогли ему сесть, но когда он стал подниматься, в спину будто ударили тупым, зазубренным ножом, и неприятное ощущение, сродни скрежету мела по стеклу, процедилось в его сознании сквозь панцирь боли. Звезды начали мутнеть от слез, но когда две теплые капли стекли из уголков глаз, снова прояснились, образовав застывший фейерверк.

— …Голова не кружится?

— Нет, — Игорь Андреевич покачал головой, прислушавшись к себе. — Кажется, нет.

— Примите, — доктор подал таблетку и стакан с водой. — Признаться, опасаясь за вас, я сократил сеанс… Итак, вы что-то увидели? — спросил он, внимательно осматривая глазное яблоко пациента. — Я не спрашиваю, что именно.

— Сначала мне казалось, будто я умираю. И перед глазами стали проплывать картины из моего детства, как в тот раз, когда меня едва не убили… Просто удивительно, — покачал головой Игорь Андреевич, стараясь вспомнить, как зовут доктора. — Мог ли я подумать, что лет через пятьдесят снова увижу свою мать, совсем молодую. Пусть очень смутно… Вы умеете вызывать души умерших?

— Никакой мистики, — хмыкнул доктор. — Кстати, вы застонали и даже всхлипнули.

— Стало себя жалко, — признался Игорь Андреевич. — Вы это мне внушили, что я умираю?

— Не совсем, не совсем… — рассеянно ответил доктор, думая о своем. Теперь он безостановочно ходил по кабинету. — Назовем это эманацией памяти под воздействием внушения. Скажем так, мы провели археологические раскопки в вашей памяти и добрались до ее ранних запечатлений. Кстати, после каждого сеанса наступает временное ослабление памяти. Напомню, если забыли: зовут меня Фролов Владимир Игнатьевич.

Доктор остановился и учтиво склонил голову, так что пациент успел заметить впадение его прямого пробора в небольшую лагуну плеши на затылке.

— Еще вопрос. Вы ведь журналист. А меня ваши коллеги уже объявляли шарлатаном, — продолжал доктор Фролов. — И если вы собрались обо мне писать…

— Мне нужна только ваша помощь, — покачал головой Игорь Андреевич. Ничего больше.

— Но вам хотелось бы узнать, почему разбежались мои прежние пациенты?