Монго Бети - Помни Рубена

младший из сыновей папаши Ловила, парнишка лет пятнадцати, подбежал к Мор-Замбе и шепнул ему на ухо, что, если он промедлит хотя бы несколько минут, из Джо Жонглера вышибут душу. Скорее заинтересованный, чем встревоженный, Мор-Замба не откладывая поспешил за мальчишкой и обнаружил, что плотная толпа почитателей Рубена и кукурузного пива держит Мор-Кинду взаперти в какой-то халупе, ожидая, по их собственным словам, только подходящего момента, чтобы расквитаться с этим грязным подонком за его свидетельство в пользу Сандринелли. Обмен тумаками оказался недолгим: Мор-Замбу, окончательно возведенного в ранг героя благодаря его многочисленным победам над сарингала, быстро узнали и потащили на мирные переговоры в ближайший кабачок, где бывший узник трудового лагеря с радостью увидел старого вояку Жозефа — того самого, что столь обнадеживающим тоном говорил про Абену.

За последнее время Жозеф никому не попадался на глаза; Жан-Луи знал только, что он поселился у какой-то страховидной девки и тотчас же каким-то чудом обрел былую выправку, обходительность и щеголеватость. Однако ему не удалось вкусить подлинное душевное равновесие: как раз в тот момент, когда в дверь ввалились Мор-Замба и Джо Жонглер со своими новыми друзьями, он донимал постоянных посетителей заведения трескучей болтовней о своих подвигах. Пьяница подмигнул Мор-Замбе и поманил его привычным движением пальца:

— Э-э-эх! О-о-ох! Поди-ка сюда, парень! Кстати же ты подоспел: у меня для тебя потрясающая новость, ну просто сногсшибательная. И не ломай голову, все равно не догадаешься. Да, скажи-ка мне, отчего это твоего дружка, Жана-Луи, нигде не видно?

— Я и сам его давно не видел.

— Ну и хрен с ним, — отрезал ветеран. — Ты потом ему все расскажешь сам. А для начала не угостишь ли меня пивком?

— Разумеется. Но что же случилось?

— Слушай меня внимательно, паренек. Э-э-эх! О-о-ох! На сей раз разговор пойдет без дураков. Оказывается, твой братец, ну, тот самый, что в сорок первом году пошел добровольцем, совсем не похож на тебя. К примеру, ростом он будет куда ниже.

— Так ты его видел? Вы с ним встречались? Я так и думал… — Голос Мор-Замбы дрогнул, еще немного — и он разрыдался бы.

— Нет, старина, я-то сам его не видел, и нечего тут нюни распускать… Он из себя плотный такой, верно? И на ногах крепко стоит — икры у него толстые. Точно?

— Точно.

— И зубы сильно выдаются, так что губа с губой никогда не сходится. Правильно я говорю?

— Правильно.

— Ну тогда пошли за мной, нечего тут время терять. Я тебя сейчас сведу с одним человеком.

Пока пьяница, отставив локоть и запрокинув голову, цедил честно заработанное пиво, Мор-Замба и Джо Жонглер попрощались со своими попутчиками, оставив им малую толику денег, чтобы те могли приятно закончить вечер.

Минут десять ходьбы — и они оказались в другом баре, где Жозеф познакомил их с бледным и усатым мулатом, которого звали Мезоннев, человеком молчаливым и не слишком приятным. Он вернулся из Индокитая через Францию и Северную Африку. Нет, ему не пришлось плыть на пароходе: в качестве французского гражданина он имел право воспользоваться самолетом. Да, он хорошо знал Абену и даже сражался бок о бок с ним на рисовых плантациях дельты Меконга, хотя они и служили в разных частях. Этот Абена был бесстрашным солдатом, о его храбрости говорил весь экспедиционный корпус. Его, кажется, произвели в офицеры; такой чести удостоились всего двое или трое чернокожих. В офицеры! Да понятно ли его слушателям, что это значит?

— В офицеры! Вот это да! — поспешил поддакнуть старый вояка. — Пара-тройка шевронов на рукаве — да вы только представьте себе это, ребята! Ну и ну — в офицеры! А может, он успел заслужить четыре нашивки? Или пять? Вы ведь сами знаете — лиха беда начало, а потом все идет как по маслу…

— К сожалению, — продолжал Мезоннев слащавым и словно бы пренебрежительным тоном, — к сожалению, он был упрямым парнем, из тех, у кого, как говорится, хоть кол на голове теши, уж если что в такую голову взбредет — пиши пропало. Вот жалость-то! При его способностях и храбрости он мог бы далеко пойти. Но чертово упрямство помешало. Парень допрыгался до того, что его не только выгнали из училища, где наводят лоск на будущих офицеров, но и лишили звания старшего сержанта.

— А можно ли узнать, где он находится теперь? — не выдержал наконец Мор-Замба.

— В Алжире, — тихо ответил Мезоннев. — Мы с ним расстались на Оресе.