Монго Бети - Помни Рубена

— Ну и что же произошло? — не унимался Жонглер.

— Часть молодчиков Брэда уже проникла в Кола-Колу, услышав взрыв со стороны бензоколонки, они просто-напросто побросали свои тюки, в которых находилось их оружие, и, потеряв голову от страха, бросились врассыпную. Сапакам следовало бы их переловить, но они не стали церемониться и попросту перестреляли их как куропаток. Устроили настоящее побоище. Этой победы Фор-Негр никогда не простит Кола-Коле.

— А остальные?

— Остальные повернули назад. Хорохориться они горазды, а вот настоящим мужеством похвастаться не могут. Тут бы сапакам и броситься за ними в погоню, попытаться взять в плен самого Брэда — ведь все его люди были охвачены жуткой паникой. Брэд ничем не лучше других вояк этого сорта. Когда у них нет заранее уверенности в успехе, то можешь быть спокоен: они ни за что не осмелятся напасть. Уж я-то их знаю. Но они будут лезть на рожон до тех пор, пока им будет казаться, что Кола-Кола бессильна перед любым их головорезом. Ведь Кола-Кола — это, так сказать, авангард, слишком оторвавшийся от основной армии и замеченный неприятелем. Захотят ли командиры ради его спасения бросить всю армию в рискованную, а может, и безнадежную схватку? Или оставят его на верную гибель, а сами заткнут уши, чтобы не слышать выстрелов и криков о помощи?

— Да, ты тоже не изменился, — заметил Мор-Замба.

— Как видишь. Однако пора перейти к тому, что я поклялся рано или поздно тебе сообщить, чего бы мне это ни стоило. Когда я расскажу тебе об этом, я буду считать, что совершил все, что мне было назначено судьбой. Может быть, я потому и остался в живых, что мне нужно было во что бы то ни стало дожить до этого мгновения. Но сначала скажи мне, брат, вот что: возвращался ли ты в Экумдум после освобождения из лагеря?

— Что мне там было делать? Кто у меня там оставался? Нет, мне и в голову не приходило возвращаться в Экумдум.

— Я в этом не сомневался. Так вот: представь себе, что ты и в самом деле сын Экумдума и что тебе никак нельзя было жениться на дочери Ангамбы, потому что в ваших жилах течет одна и та же кровь.

— Вполне возможно! — отозвался Мор-Замба скорее устало, чем удивленно.

— И тем не менее ты и представить себе не можешь, какой прием ожидал бы тебя в Экумдуме, если бы ты туда вернулся! Тебе обязательно нужно вернуться, хотя бы ради этого. Дело в том, что после таинственного исчезновения предыдущего вождя его семья была разобщена и выслана из Экумдума. Всех его жен — а их было три — отослали вместе с детьми в их родные общины, которые находились довольно далеко от Экумдума. Под страхом жестокого наказания им было запрещено сообщать своим детям мужского пола, в то время совсем еще маленьким, что они родом из Экумдума. И поразительно, до чего доводит людей колониальный террор и насилие: никто в Экумдуме ни разу не посмел справиться о судьбе этих детей. А с другой стороны, и сами они, став теперь взрослыми мужчинами, а то и дойдя до порога старости, никогда не давали о себе знать экумдумской общине. Боясь прогневить своих хозяев, они отреклись от всего: от своих наследственных прав, от мести за чудовищное преступление и даже от кровных уз с теми, кто произвел их на свет. Так что, когда ты вернешься в Экумдум, перед тобой будет стоять задача — отыскать их самих или основанные ими семьи.

Только одна девочка, чья мать незадолго перед тем умерла, ускользнула от облавы, устроенной колонизаторами; ее воспитание было доверено Ангамбе, который сам попросил об этом. Но, несмотря на молчание общины, ей грозила суровая участь, если тайна ее происхождения когда-нибудь откроется. Поспешный брак с человеком, пришедшим откуда-нибудь издалека, был, наверно, ее единственным шансом на спасение. И вот, не дожидаясь, когда она достигнет зрелости, Ангамба выдал ее замуж, вернее сказать — продал одному молодому человеку, который в ту пору часто наведывался в наши края, где продавал разные разности: топоры, мотыги, лопаты и прочий инвентарь, необходимый для полевых работ. Человек этот происходил из племени эбонглонов, которое живет очень далеко от Экумдума, по ту сторону границы, в английской колонии. Этой девочке и суждено было стать твоей матерью. Теперь Экумдуму известна вся эта история. Когда я узнал, что вскоре мне предстоит отправиться на фронт, я не устоял перед желанием в последний раз обнять свою мать. Запасшись документами от военных властей, я всего за каких-нибудь четыре дня добрался до места на попутных грузовиках. Но в Экумдум вошел ночью, чтобы не встречаться ни с кем, кроме своих родных. Вот тогда-то мать и поведала мне, кто ты такой. Один из твоих братьев шаг за шагом проделал тот путь, которым когда-то шла вместе с тобой твоя мать, и, придя в Экумдум, рассказал твою историю.