– Твою мать!
Полный жуткой тоски, вновь и вновь повторявшийся крик всполошил обитателей улицы Каменщиков. Покрутив головами, они, наконец, разглядели на крыше лабаза Большого Гуся долгий срок не казавшего нос за ворота У Л ун’а.
Столпившись в торгующей тканями лавке, зеваки внимали рассказу работника, что повстречал Сюэ Ц яо в Шанхае. С волненьем и радостью в сердце Най Ф ан постаралась протиснуться ближе.
– Несу я себе отрез ткани, и вдруг возле входа бордель как накинутся шлюхи: одна аж в штаны мне вцепилась. И знаете, кто? Сюэ Ц яо.
Работник, осклабившись, хлопнул линейкой по стойке:
– Она! Как узнала меня, хоть бы капелька краски в лице. Оттащила в сторонку, спросила: «Кто умер в лабазе Большого Гуся?». Я ответил: «Никто», а она не поверила. «Кто-то», сказала, «ведь должен был сдохнуть».
Издав изумленный смешок, сонм зевак обратился к догадкам и предположениям.
– Ты же невестка ее, – кто-то дернул за р уку Най Ф ан. – Ты должна что-то знать.
Най Фан, выпятив вздутое чрево, покинула лавку:
– О бабах таких говорить, только рот свой изгадить.
Охочие до чужих тайн ротозеи пошли за ней вслед:
– Это правда, она мышьяку вам в тарелки...
Набрав полный рот земляники [37] Земляника – плод земляничного дерева.
, Най Ф ан поспешила в лабаз. Она первой расскажет Ми Ш эн’у.
С гармошкой во рту взгромоздившийся на подоконник Ми Ш эн нудно бил по стене своей правой ногой; неподвижною плетью свисала другая. Най Ф ан протянула Ми Ш эн’у кулек земляники. Тот не шелохнулся. Ми Ш эн не любил кислый вкус этих ягод и, кроме того, он терпеть не мог грузного тела Най Ф ан.
– Знаешь, где Сюэ Ц яо сейчас? – сделав паузу, глянув Ми Ш эн’у в глаза, Най Ф ан сплюнула косточку. – Трудится шлюхой в Шанхае.
Отняв ото рта свой орг ан, Ми Шэн невозмутимо взирал на ее перепачканные фиолетовой ягодой губы.
– На улице ловит клиентов. Вцепилась в мальца из торгующей тканями лавки, – хихикнув, Най Ф ан развернула платочек и вытерла рот.
Вот урод. Най Ф ан бросила взгляд на свисавшую плетью увечную ногу. Спокойствие деверя злило ее. Развернувшись, Най Ф ан потащилась в покой.
– Ну-ка стой! – заорал вслед Ми Ш эн.
– Что еще ты желаешь узнать? Ворох сальных подробностей? Парня из лавки спроси, если крепкий желудком.
– Блевать меня тянет от пасти вонючей твоей, еще больше от свинского брюха! – взревев на весь двор, Ми Шэн бросил гармошку в Най Ф ан, угодив ей в раздутое чрево.
Испуганный вскрик, звук удара о мягкую плоть чуть ослабили гнет на душе. Ми Шэн, спрыгнув с окна, подобрал свой орг ан, выдув звонкую ноту:
– Она потаскуха, ты тоже не лучше. Все бабы – бесстыжие шлюхи.
Най Ф ан, прикрывая руками живот, молча пятилась к двери и лишь на пороге, задрав вверх подол, оглядела ушиб:
– Ты убить меня вздумал? Сам чада не смог настрогать, так мое извести захотел? Я Чай Ш эн’у скажу. Он с тобой разберется!
И грянула битва. Два брата с нал итыми кровью глазами хватались за всё что ни п опадя: в ход шли засовы, давильные камни, поленья, топор... Вскоре всякая вещь на дворе была схвачена, поднята, брошена в недруга. Грохот и бранные выкрики перекрывал визг Най Ф ан:
– По ноге ему бей! По здоровой ноге!!
Из окошка гостиной У Л ун наблюдал за неистовой схваткой:
– Не сметь дома драться! Ушли со двора!!
Из торгового зала примчалась Ци Юнь, вслед ней два работника. Всё бесполезно. С землистого цвета лицом Ци Юнь бросилась вон за подмогою. Шесть кузнецов растащили израненных братьев. Припав на колено, Ми Ш эн подобрал потихоньку топор и швырнул его в спину противника. Брызнули стекла: топор, пролетев возле уха Чай Ш эн’а, разбил окно спальни.
– Чего разодр ались? – со скорбною миной Ци Юнь принесла из покоев топор. – Что ни день шум и гам, «ни цыплят, ни щенят не оставят в покое». И где честь семьи?
– У нее поспрошай, – оттирая залитое кровью лицо, указал на супругу Чай Ш эн. – Говорит, что ее колченогий по брюху ударил. Заставила драться.
– Всё ты! Так и знала, – Ци Юнь с «гневом в голосе, злобой в лице» обернулась к Най Ф ан. – Чем род Фэн тебе не угодил? Всё мут ишь, будоражишь, до смертоубийства доводишь. От злости подохну!
Читать дальше