Бен Элтон - «Номер один»

– Я говорю нет, – наконец произнес он.

– Берилл? – спросил Кельвин.

Берилл не могла говорить. Ее губы дрожали (насколько позволял закачанный в них ботокс), а в глазах стояли слезы. Слов не было, пока что она могла только смотреть на девушек.

Первой обрела голос Мишель.

– Пожалуйста, Берилл, – сказала она. – Это единственное, что для нас важно. Пожалуйста.

– Не надо, – запинаясь ответила Берилл. – Не говори так. Не делай этого со мной.

– Это наша мечта, Берилл. Пожалуйста.

– Кельвин! – рявкнула Берилл. – Зачем ты поставил меня в такое положение? Зачем ты так поступаешь со мной?

– Потому, Берилл, что ты должна сделать выбор. Это твоя работа, – спокойно ответил Кельвин.

– Ну, тогда мне не нужна такая работа! Я не хочу уничтожать мечты других людей. Все должно быть по-другому.

– Мне нужен твой ответ.

– Пожалуйста, Берилл! – умоляюще сказала Мишель.

Снова повисла пауза. Снова две полуобнаженные девушки были вынуждены стоять, дрожать, умолять, плакать, а тем временем развязка приближалась.

– О боже, – взвыла Берилл. – Я хотела, чтобы все было хорошо. Я так хотела, чтобы все было хорошо. Я люблю вас, девушки, вы сильные, вы выросли, но… Простите. – Берилл говорила голосом шестилетней девочки, которая выкуривает по сорок сигарет в день. – Я думаю, вам придется найти себе другую мечту.

И снова, несмотря на то что Берилл вынесла свой приговор, Кельвин умудрился еще потянуть время.

– Мне нужен ответ, Берилл, – сказал он. – Да или нет?

Еще одна пауза. Последняя мольба Мишель:

– Пожалуйста, Берилл. Мы все для этого сделаем.

Последняя мольба Берилл:

– Не поступай со мной так, Кельвин.

Последняя возможность Кельвина притвориться здравомыслящим профессионалом, на которого не влияет бушующая вокруг него буря эмоций.

– Берилл, мне нужен ответ.

– Простите, девушки, – сказала Берилл. – Но я говорю нет.

– И я тоже говорю нет, – прямо сказал Кельвин. – Спасибо, что заглянули к нам.

Они не могли двинуться с места. Они просто не могли двинуться с места. Каждая частица сознания двух молодых женщин пыталась смириться с шокирующей, ужасной реальностью: все уже закончилось. Они провалились на первом туре. Они выступили еще хуже, чем в прошлый раз. В этом заключался истинный гений Кельвина Симмса. Любой мог бы выжать драму из того, чтобы вернуть девушек, провести их через первые туры и только затем отсеять. Но отсеять их сразу, заявить, что их выступления в прошлом году были пиком их возможностей, – это была поистине высокая трагедия.

Джорджи сломалась первой, слезы полились из ее глаз внезапно и обильно. Мишель начала плакать только тогда, когда Берилл выскочила из-за стола, чтобы обнять их.

– Идите сюда! – крикнула Берилл. – Идите сюда, девушки. Знаете что? Вам это не нужно, вы лучше этого. Дайте я вас обниму.

Когда Берилл провожала девушек из комнаты, за ней потянулись гримерша и костюмерша, приготовив влажные салфетки, чтобы стереть сопли конкурсанток с ее плечиков.

После того как уничтоженные девушки ушли и Берилл вернулась на свое место, судьи приготовились к съемке своих импровизированных «обсуждений». Зрители словно подслушивали мысли всех троих, и такие кадры шли за каждым постановочным прослушиванием, чтобы придать процедуре судейства привкус заботы и снисхождения.

– Все довольны? – крикнул Трент. – Готовы высказаться?

Трое судей сказали, что готовы.

– Вы можете сесть поближе друг к другу? – попросил Трент. – Так выглядит гораздо правдивее и интимнее.

Судьи неохотно сдвинули стулья. Кельвин даже положил руку на плечо Родни.

– Мотор! – крикнул Трент.

– Какое разочарование, – сказал Кельвин. – Я возлагал на них такие надежды.

– Симпатичные девушки, очень милые, – добавила Берилл, – но они просто не справятся.

– Слушайте, – сказал Родни, – у них был целый год, чтобы стать лучше, но они не стали. Мы играем в жесткие игры.

– Я восхищаюсь тем, что они пришли и сделали еще одну попытку, – сказал Кельвин, не меняя серьезного выражения. – Для этого нужна стойкость, и по крайней мере, теперь они знают правду.

– Так в конечном счете лучше, – хрипло сказала Берилл. – Они научатся, вылечатся, вырастут.

– Или высохнут, особенно та, которая поменьше. Черт возьми, она так похудела, – сказал Кельвин, показывая Тренту, что подслушивание нужно заканчивать.

– Отлично, – крикнул Трент. – Родни, с тобой произошла небольшая заминка. Можно снова твою строчку?