Брюс Кеннеди откинулся на спинку стула и широким жестом обвел весь зал:
— Я снял все joint . [74] Целиком (англ.).
Здорово, а? — Он опять ухмыльнулся, наклонился вперед, поставил локти на стол. Но прежде чем подпереть ладонями подбородок, сдвинул очки на кончик носа. — Днем здесь не протолкнуться. Вечером — ни живой души.
Она обратила внимание на его глаза. Поскольку он смотрел на нее снизу вверх и она видела еще больше белка, чем раньше. Она почти ожидала увидеть на этом белке сеточку кровеносных сосудов, возможно, несколько лопнувших, однако цвет был «нормальный» — нечистый белый, белый цвет яичного белка, белый цвет книжных страниц, полежавших под солнцем.
Мириам вспомнились фильмы, где мужчины — в смокингах или черных костюмах в белую полосочку, большей частью гангстеры — снимали целиком рестораны, чтобы произвести впечатление на своих подружек. Роберт Де Ниро в «Однажды в Америке» снимает целиком ресторан для женщины, которую во что бы то ни стало хочет покорить, — Мириам никак не могла припомнить ее имя, — что ему, впрочем, не удается. И в машине на обратном пути насилует ее.
Хосе принес красное вино и виски — причем виски в высоком стакане, доверху заполненном кубиками льда, и, насколько можно разглядеть, виски в «Эль гато» наливали еще щедрее, чем в «Рейне Кристине».
Чокаясь, она попробовала заглянуть ему в глаза, хотя это оказалось сложно, ведь он уже водрузил очки на прежнее место. Поэтому она смотрела на его лицо в целом, на лоб, на зачесанные назад черные волосы, на нос, большой и толстый, на рот, который, если хозяин не пил, постоянно ухмылялся. На этом лице постоянно, словно приклеенное, было нечто привычно-знакомое, но вместе с тем совершенно чужое. Такое же ощущение она испытывала при виде рекламных щитов вдоль шоссе, когда в пятнадцать лет ездила с родителями в Америку: казалось, ты все это уже видел раньше, в фильме или в телесериале, — будто машины и полицейские, небоскребы и закусочные с гамбургерами, негры и китайцы завезены сюда для съемок эпизода какого-то нового фильма, и смысл всего станет ясен только в кинотеатре, когда ты увидишь на экране смонтированное в необходимом порядке целое.
Она смотрела на Брюса Кеннеди, на его ухмылочку, на очки и поймала себя на мысли, что почти ожидала, что вот сейчас он что-то скажет и ты не забудешь его слова даже потом, на улице, при дневном свете, уже выйдя из кинотеатра, — что-то способное разыгрывающуюся сейчас сцену вместить в одну фразу. Frankly I don’t give a damn . [75] Если честно, мне плевать (англ.).
Или что-нибудь в этом роде. Are you talking to me? [76] Это ты мне? (англ.)
Она стала вспоминать фильмы с Брюсом Кеннеди в главной роли, но на память не приходил ни один, где были бы сказаны эти слова. Кадры, эпизоды — да, вспоминались, вот крестьянин из «Acres of the Soul» , [77] «Поля души» (англ.).
с которого его же молотилка сняла скальп, вечно пьяный сыщик из «Move Over, Foster» , [78] «Подвинься, Фостер» (англ.).
резюмировавший на диктофоне каждый свой рабочий день для покойной жены, не смыкавший глаз добытчик пушнины из «Moon Divide» , [79] «Разделение луны» (англ.).
за которым после смертельного ранения ухаживают те самые звери, на кого он охотился, особенно сцена смерти, когда старая волчица вылизывает ему лицо, пока он с улыбкой не испускает последний вздох.
Меню не принесли. Она подумала, не из тех ли ресторанов это заведение, где официант обычно рекомендует нечто «эксклюзивное» — обычно блюдо, в избытке приготовленное к обеду, такое она уже видела. Брюс Кеннеди почти допил свое виски.
— So what brings you here? — сказал он наконец. Он широко раскинул волосатые руки и опустил их на белую скатерть. — To Spain, I mean . [80] Что же вас сюда привело?.. В Испанию, я имею в виду (англ.).
Она не могла отрицать, что, пожалуй, ожидала, надеялась услышать что-то другое, а не это прямолинейное предложение рассказать, что заставило ее в одиночку отправиться в Санлукар-де-Баррамеда. А она вправду одиночка? Сколько еще времени пройдет, прежде чем она во время рассказа поневоле обронит слово husband ? [81] Муж (англ.).
И будет ли это иметь значение? Например, для Брюса Кеннеди? Frankly I don’t give a damn .
Потому она и начала сначала. С Анабел и уроков испанского. Как полезно для ее испанского пожить некоторое время среди испанцев, но при этом она пока обошла стороной причину, по какой вообще решила заниматься испанским. Она все говорила и говорила, даже вошла во вкус, когда завела речь об Амстердаме, о том, как ее там порой достает жизнь, но на самом деле ей хотелось, чтобы рассказывал он , не важно о чем, ей хотелось слышать голос, который с первого раза засел у нее между лопатками. Да и ее бокал тем временем уже опустел.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу