Александр Торопцев - Охрана

Если бы еще эти телефоны помогали воров находить – совсем бы хорошо стало. Особенно в таких фартовых конторах, где оклады сотрудников… ну уж вроде бы не должны провоцировать их воровать телефонные аппараты.

Началось разбирательство, кулуарное, естественно, потому что выносить такой стыд в коридоры конторы никто не хотел. Сотрудники в один голос: наши не могли. И уборщицы. Они, кстати, тоже наши. По 15–20 лет здесь отработали, ни одного случая не было. Ищите. Вы же здесь оставались, вы охранники. Ну что ты скажешь?

Пишите объяснительные записки. Не будем. Мы в конце концов офицеры (не забыли – и то хорошо) и брать ничего не брали. Нужны нам ваши определители.

Сергею Воронкову крупно повезло. Он заступил на смену в тот день, когда обнаружилась пропажа. А значит, его смена никаким боком к этому делу. На беду Бакулину – он дежурил в тот злосчастный день, 22 февраля. Сначала начальник охраны объекта не обратил на эту деталь никакого внимания. И никто не обратил. Но слово было брошено – пишите объяснительные, Сергей его поймал и в присутствии своих, охранников, и чужих, сотрудников конторы, громко спросил Бакулина:

– А ты сам-то написал объяснительную?

– Кому? – опешил Федор Иванович.

– Нам, прежде всего. И начальнику смены, в которой ты дежурил вместо своего сынишки. Так, мол, и так. Я отец капитана, сам полковник, прошляпил, будучи на дежурстве, не заметил, проверяя журналы, расслабившись, как из помещения конторы вынесли дорогой, стоимостью целых десять бутылок водки, старый телефон. Обязуюсь водку купить и дело на своих охранников не заводить. Подпись. Ознакомлен.

Воронков, вредно улыбаясь, мял, звонко хрустя суставами, пальцы рук. Ему, видимо, казалось, что все, кто слышал его, должны смеяться до упаду, требовать от Бакулина: «Пиши объяснительную, командир!» Но никто не смеялся. И вряд ли судьи (имелись бы здесь таковые) признали бы за ним победу в этом раунде.

– Ты на что намекаешь?

– Мы, между прочим, офицеры. И такой дрянью заниматься не будем. И всякие объяснительные писульки нам писать нечего. А если уж ты стал тут по случаю командиром, так будь добр, защищай нас от всяких олухов, а не подставляй по любому поводу.

Эту схватку Воронков не выиграл. Хотя и Бакулин тоже. И ничьей здесь не было. Похоже, что здесь оба они проиграли.

Дело с телефоном заглохло. О нем не вспоминали до весны. В апреле Бакулин пробил еще одну форму – летнюю. И наконец-то охранникам прибавили к окладу процентов двадцать пять. А с мая начались отпуска, и график дежурств стал плотнее.

И к этому времени всем стало ясно, что Бакулин и Воронков в одной берлоге не уживутся. Сергей, по сути своей, не боец, хоть и бывший борец, незаметно упускал инициативу в затянувшейся схватке. Федор Иванович действовал будто бы по заранее составленному и утвержденному в верхах плану. Не каждый день, но регулярно он записывал в «Книгу сообщений и приказов» свои «мемуары», как назвал эту работу Сергей, и там фамилия Воронков встречалась очень часто. Причем никто, даже из самых придирчивых недругов бывшего полковника, не смог бы уличить его в предвзятом отношении к подчиненному. Он писал правду и только правду, и приказы его, хоть и были слишком уж солдафонскими, являлись своего рода логическим завершением «мемуаров».

В мае погода стояла сумрачная. Правда, в первые дни месяца распогодилось, но тут же воздух охолодился, небо застыло, напряглось, будто прудовая вода за ночь до первого льда, развеселившиеся было птицы поутихли, почки сжались в крохотные комочки, а в местах, заботливо обогретых солнцем, сникли распустившиеся деревья, сжали в кулачки крохотные листы. Дальше – хуже, холоднее, пасмурнее, ветренее.

До одиннадцатого мая в конторе каникулы. Охранникам радость, меньше работы, не надо торчать постоянно у ворот или бегать к воротам, выпускать или впускать машины. А сотрудникам, дачному народу, такая погода ну просто не в жилу. Многие из сотрудников конторы картошку на своих дачных участках не сажали, вообще ничего не сажали, не приученные к этому благородному делу, для них совершенно бесполезному, потому что на рынках же все есть, зачем себе голову морочить да землю лишний раз тревожить. Пусть отдыхает. Этакие новые русские зеленые. Приехали они на ближние или дальние свои дачи, побродили по не тронутым бомжами лесам день, другой, третий, и надежно испортилось погода, а вместе с ним резко ухудшилось настроение. Хоть в Москву уезжай. В преферанс можно и на балконе поиграть, и такие же в городе газеты, и телевизионная накачка, и сухая пыль вперемежку с сиплыми осенними дождями. Воздух, конечно, на дальних и даже на ближних дачах куда свежее московского, но…