Владимир Карпов - Танец единения душ (Осуохай)

Её охватила слабость, и она едва доплыла, ухватилась за буй. Хотела заругаться, но когда по другую сторону повис на буе Вася, лишь прыснула счастливым смешком.

— Мы доплыли до буя, — становился вдруг баловным Вася, — там не видно… — она пригрозила ему кулаком, — ни руля! Только ярко-красный буй, из воды торчит… как руль!

На море бегали они по нескольку раз за ночь, и несчетно — днём. Вася шутил, что на месте Емели-дурачка заставил бы ездить не печку, а кровать. Казалось, он мало о чём думал и просто жил, как живётся. Но даже когда он был очень весел, стоило заглянуть ему в глаза — тоска из них закатывалась ей в душу. И виделся путь: далёкий путь куда-то.

— Помнишь, ты мне сказку сказывала, — заговаривал он раздумчиво. — Как мальчишку забрала Снежная королева. Я всё гадал: а почему это ему надо было слово «вечность» сложить, чтоб освободиться? И ведь ты знаешь, догадался.

Они лежали на тёплых валунах. Чистая синь стояла перед глазами, и солнечные блики мешали смотреть.

— У кого в голове вечность, над тем хозяина нет, — Вася обернулся к ней в смущении, а она признательно сжала его мизинец.

Морские воды, как в люльке, нянчили Аганю и Васю, баюкали, завораживали, окутывали их в единые покровы. Теперь она понимала, почему так часто купались Андрей с Еленой. Они купались не в воде, а в неге, в неразлучности, в слитности своей.

Ей не раз хотелось рассказать Васе, что у них есть сын. Лёнька. Без мамки там, совсем не зная отца. С бабкой. Им бы не купаться тут, не нежиться, а ехать к нему да растить парня. Аганя думала заговорить об этом и в доме, и по пути, и особенно здесь, на море, когда поднималась волна и душа выпрыгивала наружу.

«У тебя есть сын!» — рвалось из её груди. Она набирала дыхания и… рот приоткрывался, а слова не шли. Будто за язык кто держал.

Протяжный жалобный крик младенца послышался вдруг. Аганя увидела — так успела подумать — как две сказочно громадные рыбы-птицы взвились над морскими водами. Но в следующий миг догадалась — дельфины.

Рыбы-птицы мелькнули, как наваждение, и скрылись. В груди осталось ощущение полета и чувство собственной неуклюжести. Вот только Аганя видела себя и Васю такими красивыми и ловкими, а сейчас даже он, сильный из сильных, разводил в воде ногами большущим лягушонком.

Они возвращались с моря, и ей всё виделось, как стремительно мелькнули и умчались куда-то восвояси дельфины.

— А тебя наши часто вспоминают, — повернулась Аганя к Васе.

— Про что? — посмотрел он с улыбкой, но пристально.

— Про то, как ты на самолёте полетал.

— Я думал, про то, как я двухкубовую тачку катал: с наваренными бортами.

— Про это тоже.

А не разотдыхалась ли, не раскупалась ли и не разнежилась ли чересчур здесь, укоряла она себя. Про Дом отдыха совсем забыла, там, поди, её потеряли — безответственная какая-то стала совсем, надо же! Там ведь столовая, оплаченное производством питание.

Только успела подумать, что надо хотя бы дойти, предупредить дежурных, соседку по комнате, Фая навстречу — у калитки столкнулись.

Разодетая! Как в театр или ресторан.

— Что же ты так, ушла и пропала. Я же о тебе волнуюсь. Пошла искать.

— И как нашла? — удивилась Аганя.

— Ну-у! — заулыбалась она Васе. — Такого мужчину не спрячешь. Я местных женщин спросить не успела, мне сразу указали, — приподнялась её грудь в кофейном загаре, увенчанная бриллиантом.

— Шпиона, значит, из меня не получится? — усмехнулся и Вася.

Втроём они пили на терраске чай. Фая восторженно разводила руками, переливчато вращала мягкими плечами. Бриллиант хитрил, играл, то прятался за выпуклые кофейные овалы в прорези платья, то выскакивал, брызнув радостными искрами.

«Андрей + Аганя =?» — Выложил однажды из алмазов сменщик Андрюша. Знать бы ему, что значили для неё эти слова. Эта надпись, будто собранная из звёзд.

Она смотрела на неё, едва удерживаясь на ногах. А он стоял рядом, совершенно счастливый.

Лучики бриллианта с Фаиной груди выстригли у Аганя слезу. Чуткий Вася это заметил, переклонился через стол, зацепил пальцем цепочку на нежной коричневой Фаиной шее, принялся разглядывать кулон на весу.

— Бриллиант чистой воды, — сказала Фая бездыханно.

И грудь её стала крупно вздыматься в опасной близости от мужской руки.

Вася посмотрел на Аганю.

— Я ей уже показывала, — заторопилась Фая. — Но ей же что бижутерия, что алмаз, платьишко есть одно, и хорошо. Вот вы, сразу видно, человек со вкусом…

Она осеклась под его взглядом.