Сьюзен Сассман - На диете

Первой примчавшись на перекресток, где мы с Кэтлин встречались для утренней тренировки, я немного попрыгала на месте и решила забежать за ней домой. Лишние полкилометра не повредят. Пожалуй, стану так делать и впредь – надо ковать железо, пока горячо. За каких-то полторы недели я рассталась с тремя килограммами. Вчера, отбывая в Спрингфилд, Фрэнклин простился со мной почти ласково. То ли еще будет по возвращении, когда я встречу его изящная и хрупкая, как фарфоровая статуэтка.

Из открытых дверей пекарни пахнуло утренней выпечкой – горячая сдоба, мак, корица, изюм...Я сделала фирменный глубокий вздох доктора Чена и прошла мимо – без голодных спазмов и мучительной тоски.

Нарядный особняк Кэтлин в тюдоровском стиле [11] Стиль, характерный для правления английской королевской династии Тюдоров (1485-1603) – массивный каменный цоколь, стены из красного кирпича, высокие черепичные крыши. обступали старые мощные дубы и изящные плакучие ивы. Могучие стражи и преданные служанки, они оберегали дом от суеты Шеридан-роуд. Густая листва деревьев поглощала уличный шум. Заглушила она и странную какофонию звуков, доносившуюся из особняка. Лишь на заднем крыльце я оценила концерт – оглушительный звон, грохот и яростный голос Кэтлин – и озадаченно замерла на пороге.

– Угораздило меня нарваться (бамс!) на самого подлого (дзынь!), самого придурочного недоумка (бряк!) из всех трахнутых ублюдков на свете (бах!)!

Я слегка толкнула дверь:

– Кэтлин?..

По кухне словно тайфун пронесся – стулья валяются кверху ножками, всюду осколки, рассыпанные крекеры, раскрошенные макароны, все белым-бело от мучной пыли. И посреди этого хаоса Кэтлин, растрепанная и неистовая, сущая валькирия, с увесистым фаянсовым блюдом в руках. Она развернулась ко мне, сверкая глазами на перекошенном лице, и выкрикнула:

– Пит меня бросил!

Блюдо со свистом пронеслось через кухню и вдребезги разлетелось, врезавшись в холодильник – прямо в фотографию смазливого мужика, прицепленную к дверце. Магнит в форме орехового кренделька, очень убедительно исполненный, пробудил во мне аппетит, и я едва не подавилась предельно глубоким вздохом.

– Неблагодарный подонок! – бесновалась подруга. – Дебил!

Из соседней комнаты робко выглядывали бледные от испуга мальчик и девочка. Я энергично замахала на них, и дети юркнули за дверь. Их мать продолжала поливать фотографию грязью:

– Даже в глаза мне взглянуть не посмел! Запиской отделался, трус!

От моих уговоров она отмахнулась, как от жужжания назойливой мухи:

– Не суйся, я с ним еще не покончила! Вонючая жабья блевотина!

И Кэтлин, метнувшись к распахнутым настежь подвесным шкафчикам, принялась методично опорожнять очередную полку. Гамлетовский подход – в ее помешательстве была своя система. Держась подальше, я поставила у плиты стул и уселась досматривать представление. Акт первый с участием стекла и хрусталя я пропустила, зато аттракцион “Летающие суповые тарелки” застала в самом разгаре.

Судя по точности и силе бросков, занятия в “Наутилусе” не прошли даром – Кэтлин находилась в прекрасной форме. Но когда дело дошло до запыленного скарба с самой верхней полки – разрозненных кофейных чашек, древних молочников, деревянных мисок для пикников и прочего хлама, – даже ее натренированная тренажерами рука утомилась и повисла бессильной плетью. Кэтлин попробовала пустить в ход левую руку, но позорно промазала. Ее слепое бешенство явно выдыхалось. Целых полминуты прошло в благословенной тишине, пока она прицеливалась и примеривалась, замахиваясь расписной глиняной сахарницей. Хрустя черепками, я подошла к ней, мягко отобрала сахарницу и, обняв за плечи, увлекла в соседнюю комнату.

– Все, тайм-аут. Битва с суповыми мисками порядком тебя измотала.

Я усадила Кэтлин на огромный диван, пошарила в серванте и нашла действенное лекарство – бутылку виски. Прикинув, плеснула от души – с полстакана. Кэтлин замотала головой:

– Ни за что! В желудке все это станет голым сахаром.

Я насильно сунула ей стакан:

– Плевать! Пей давай.

Кэтлин покорно зажмурилась и хлопнула виски одним махом. Пока она отфыркивалась, скрипнула дверь и в комнату пробрались дети. Я собралась выпроводить их поделикатнее, но Кэтлин утерла ладонью лицо и распахнула объятия. Дети бросились к ней. Она прижалась щекой к одной макушке, нежно взъерошила другую.

– Давно пора поменять эти старые страшные тарелки, правда?