Матей Вишнек - Господин К. на воле

— Я согласен! — выкрикнул Фабиус.

— Это как? — проревел Франц Хосс.

Например, они искали беглеца вдоль реки и в чертополохе. Сколько времени мог беглец прожить у реки и в чертополохе? Тем более в зимние-то холода? Сколько?

— Нисколько, — согласился Франц Хосс.

Или на поле, сколько мог продержаться беглец в голом поле?

Недолго, в самом деле.

Или в городе! Если у беглеца были хоть какие-то мозги, разве стал бы он укрываться в городе, где его в любой момент мог разоблачить любой обыватель?

Нет, в городе нет. Что очевидно, то очевидно.

Может, в лесу? Мог бы беглый выжить в лесу? Или в каком-нибудь из окрестных сел, или в каком-нибудь другом населенном людьми месте?

Нет.

Вот так-то. И тогда?..

И тогда что?

Тогда что это за место, единственное место, где беглый мог бы жить и укрываться и где бы его не нашли?

— Понятия не имею, вот те крест, — воскликнул Франц Хосс.

— А вы подумайте, — настаивал Козеф Й. в упоении.

— Ума не приложу, господин Козеф, ума не приложу. Может, вы знаете, господин Фабиус?

Фабиус испуганно вздрогнул под натиском логических выкладок, совпавшим с его неудачей в игре.

— Не знаю, господин Франц, не знаю.

Так вот, он, Козеф Й., он знает, у него четкое мнение по этому вопросу: единственное место, где заключенный имел шанс отлично спрятаться и где бы его не нашли, была тюрьма.

Оба охранника так и зависли на много долгих минут.

— Кто-нибудь обыскал хорошенько тюрьму? — инквизиторски спросил Козеф Й.

— Я нет, — сказал Франц Хосс. — Может, вы обыскали, господин Фабиус? — обратился он к Фабиусу.

— Этот человек может быть среди нас, — торжественно произнес Козеф Й.

Франц Хосс поглядел на часы и быстро поднялся из-за стола. Он опаздывал уже на полчаса. Забрал ужин для заключенных, погрузил на тележку и пошел в казармы.

— Хорошо рассуждаете, господин Козеф, — сказал он на прощанье.

Козефу Й. удалось выбить у жизнерадостного толстячка пару башмаков. Целое утро он потратил на то, чтобы убедить его расстаться с парой башмаков со склада. Жизнерадостный толстячок неимоверно страдал, оттого что пришлось сдаться.

— Господин Козеф, господин Козеф, — повторял он, — но ведь ваши ботинки еще хоть куда. Ваши ботинки выдержат еще пять зим.

Козеф Й. впервые в жизни прибег к прессингу. К завуалированным угрозам. Намекнул, что в дальнейшем у него не найдется времени помогать толстячку с примерками. В конце концов, он свободный человек. Ему следовало бы давно покинуть тюрьму. Ему следовало давно носить цивильное. Интересно, что сказал бы директор тюрьмы, узнай он, что Козеф Й., спустя столько времени после освобождения, еще не получил цивильный костюм? Кто виноват в такой проволочке?

Жизнерадостный толстячок весь так и побагровел.

— Господин Козеф, вы мне угрожаете?

— Да, — признался Козеф Й. не без сожаления.

Толстячок загрустил.

— Как все, — сказал он. — Мне все угрожают. От всех только одни тычки.

Козефу Й. тоже взгрустнулось. Все-таки он не хотел так уж сильно расстраивать жизнерадостного толстячка. Жизнерадостный толстячок попросил у Козефа Й. позволения рассказать ему некоторые эпизоды из своей жизни. Козеф Й. позволил. Жизнерадостный толстячок слегка приободрился. Он рассказал Козефу Й. всю свою жизнь, и рассказ продолжался два часа и сорок три минуты.

— Невесело, правда? — вздохнул под конец жизнерадостный толстячок.

— Чего веселого, — согласился Козеф Й.

— Теперь-то вы меня понимаете, да? — спросил жизнерадостный толстячок со страстной надеждой.

— Я вас превосходно понимаю, — сказал Козеф Й.

Несколько облегчив душу, жизнерадостный толстячок сходил на склад и принес ботинки.

Козеф Й. пошел на кухню и попросил у Розетты черствого хлеба. Розетта дала ему буханку. Взяв под мышки буханку и пару башмаков, Козеф Й., весело насвистывая, направился к мусорным курганам.

Он не сразу нашел беглеца. Сначала ему попадались маленькие выбоины в плотном веществе курганов — знак того, что человек побывал здесь с утра. Потом, на задах одного заброшенного склада, он нашел следы костра.

Человек стоял в бассейне с зеленой жижей и шуровал палкой, выгребая водоросли с ее поверхности.

— Эй! — крикнул Козеф Й.

Человек, как и накануне, дружески взмахнул рукой.

— Я принес хлеба, — сказал Козеф Й., подойдя к человеку. — Я принес ботинки.

Человек обул ботинки и съел кусок хлеба.

— В этом бассейне раньше водились лягушки, — сказал он.