Матей Вишнек - Господин К. на воле

Ни Фабиус, ни его начальник не жаловались на тяготы Самим себе навязанного марша. Зато Козеф Й. весь взмок. Пот тек у него со лба на щеки, на шею. Намокшая рубаха липла к телу. Ему хотелось сказать, что все их рвение напрасно, но он не смел. И потом охранники не казались усталыми.

«Сущие дьяволы», — подумал про них Козеф Й.

Капли дождя, до сих пор довольно редкие, превратились в изморось, мелкую, гнетущую.

— Хорошо хоть, что не град, — сказал Фабиус.

Козеф Й. решился все-таки намекнуть охранникам, что сейчас самое время поискать убежище, тем более что в дождь нюх у животного заметно теряет свою остроту. Но тут собака, по-видимому, нашла то, что искала добрых несколько часов. Все ее поведение резко переменилось. В нервозности и крайнем нетерпении она ринулась вперед с такой силой, что чуть не сбила с ног Фабиуса, чья очередь была держать поводок. Животное энергично лаяло, рычало, билось, чтобы освободиться от не дающего ей воли ремня.

— Ату его! Ату! — вопил Франц Хосс.

Козефа Й. тоже обуяло возбуждение охотника, напавшего на след добычи. СЛЕД! Неужели она и правда взяла след? Он и думать забыл, что речь идет про СЛЕД человека, беглого. В голове крутилась одна-единственная мысль: вот, старания этого дня наконец-то вознаградятся.

— Держи крепче, держи! — крикнул Франц Хосс Фабиусу, который с трудом сдерживал собаку.

Теперь они все трое бежали за собакой, все трое тяжело пыхтели, все трое были мокрые до нитки.

— Попался! — свистящим шепотом сверлил Франц Хосс ухо Козефу Й. и прибавлял ходу.

Фабиус тоже издал победный вопль, как будто это его подкрепляло. Теперь Франц Хосс перенял поводок. У собаки прибывало уверенности. Козеф Й. изумленно смотрел, как она с точностью автомата выбирает курс. Местность стала холмистой, и она потянула их вверх по узкой тропе.

«Не может это все быть взаправду», — сказал себе Козеф Й.

Путь наверх обернулся адом. Под дождем землю совсем развезло. Каждый шаг в башмаках, отяжелевших от воды и от налипавших на подошвы комьев грязи, давался с трудом. Фабиус раз поскользнулся и вымазал коленки и локти. Козеф Й. наклонился к нему — помочь. К его удивлению, старый охранник смеялся и приговаривал:

— Попался! Попался!

Козеф Й. в свою очередь взял поводок. Собака впала в полное исступление, чуть ли не в бешенство. Козеф Й. сбивался с ног и тогда скользил за ней на коленях по грязи. Старики были так взвинчены, что Козеф Й. понимал: с ними бесполезно заговаривать. Их захватывала охота на человека. Да он и сам уже не чувствовал ни усталости, ни дождя. Отдался на волю могучего животного и только помнил, что в нескольких метрах от них находится загнанное существо, которое вот-вот потеряет последние силы.

— Ату его! Ату! — орал, войдя в раж, Франц Хосс.

Рядом с тропинкой несся вниз горный поток. Вода яростно ворочала камнями и обломками веток.

«Безумие», — мелькало молнией в голове у Козефа Й.

Воздух холодел по мере того, как они приближались к вершине самого высокого холма. Дождь превратился в град.

— Хорошо еще, что не темно, — сказал Фабиус.

Козеф Й. не знал, что и думать. Его тоже кружил какой-то смерч, он хотел быть первым и чтобы добыча была его, он почти свято верил, что они делают что-то очень важное. По мере приближения к вершине, все трое впали в поразительное единодушие, уповая, что там, на вершине, найдут того, кого травят. Последнюю сотню метров они проделали чуть ли не ползком, цепляясь за траву и корни. Собака совсем обезумела и отчаянно выла, будто чуя дьявольское присутствие.

За несколько метров до вершины холма Франц Хосс крикнул Козефу Й.:

— Пусти ее! Отпусти!

Козеф Й. отпустил собаку, и она в несколько прыжков скрылась из виду.

«Сейчас будет кровь», — раздалось в мозгу у Козефа Й. Странно, как он вдруг почувствовал волю, когда его перестала дергать собака. Ладони, правда, горели, стертые в кровь поводком.

Все трое одновременно вскарабкались на вершину. Дождь стал пореже. Но от холодного воздуха перехватывало дыхание. Козеф Й. ожидал, что они найдут там окровавленного человека и собаку, вонзившую клыки ему в глотку. Франц Хосс с Фабиусом, судя по той лихорадочности, с какой они рыскали повсюду, надеялись увидеть то же самое. Однако собака исчезла. Надо было угадать, в какой стороне ее искать. Но перед ними простиралось плато без признаков жизни. Над землей, напитанной дождем, колыхались столбы пара, будто чьи-то грозные силуэты.