Эрленд Лу - Грузовики «Вольво»

Да, но пока Май Бритт близка к состоянию счастья, бедному Бембу предстоит день более скучный и прозаичный, чем предыдущий. Проснувшись, он обнаруживает свою квартиру в горестном состоянии. Холодильник пуст, есть нечего. Сто пятьдесят дисков лежат в перепутанных коробках или вообще без таковых на полу среди луж пива и плевков травы, и Бембу принимается складывать самые замурзанные диски в посудомоечную машину, но его отвлекает звонок в дверь. Это полицейские, которые хотят знать: 1) звонил ли Бембу четыре раза за ночь директору концерна «Volvo Trucks» с угрозами и 2) зачем он это делал, а также постепенно расширяют они перечень вопросов: 3) почему на столе лежат двести граммов гашиша и к тому времени, когда Бембу выходит из полицейского участка, где он объяснил, что никогда не звонил в «Volvo Trucks», а гашиш ему нужен для личного употребления, и услышал в ответ, что дело будет разбираться в суде, так вот к этому времени день склоняется к вечеру, и Бембу заступает на сутки на дежурство в Центральной городской больнице — Бембу вообще-то дипломированный врач, постигавший тайны профессии в Карлстаде и Лондоне, но сегодня он выжат, утомлен и напуган, вследствие чего он, к несчастью, прописывает неправильное лекарство одной ни в чем не повинной женщине, тем самым вынуждая ее в дальнейшем обратиться с жалобой в медицинский надзор, который в свою очередь сообщает больнице о жалобе и о претензиях полиции к Бембу, из-за чего он лишается работы и квартиры, поскольку она служебная и принадлежит больнице, все это, естественно, происходит не в один день, но я (автор) решил забежать вперед, чтоб покончить с этим сюжетом и больше не мучиться, снова и снова возвращаясь к несчастному Бембу, но при этом знать, что вы сможете представить его душевное состояние, когда мы довольно скоро встретим его на рок-фестивале в Хультфреде. Когда сам пишешь книгу, можешь запросто позволить себе такие кульбиты вперед-назад во времени. Мои коллеги писатели делали это до меня и будут делать и после, ну а я проделал сейчас этот трюк прямо у вас на глазах.

Пыхтя и отдуваясь, Допплер выбегает из лесу и натыкается на широкую улыбку Май Бритт, присевшей на камень перевести дух и скрутить нехилый косячок. Допплер ловит себя на мысли, что немного завидует ей. Завидует ее умению жить, пренебрегая многими условностями, которыми Допплер тоже усердно пренебрегает, но для него обуздать свою природную образцовость — работа, он по кирпичику строит из себя пофигиста, прилежно, старательно, только о том и думая, а у Май Бритт все выходит играючи. Само собою. «Мне хотя бы к старости научиться отклоняться от общей линии так же просто и ненатужно», — успевает Допплер подумать прежде, чем Май Бритт, улыбаясь еще шире, окликает его: иди ко мне, дай я тебя хоть расцелую.

Обласканный, он устраивается на камне рядом с ней. Май Бритт раскуривает свою волшебную палочку, вот они уже по очереди затягиваются, и если поначалу Допплер опасался, что поцелуй — это так, приманка, и сейчас старуха начнет допытываться, почему он не вернулся к ней, как они договаривались, и дело кончится выяснением отношений, чем она ему не угодила и почему он ее бросил и прочее и прочее, то нет, ничего подобного — она сидит, тихо улыбается и ни о чем не вспоминает. В конце концов Допплер сам просит прощения, что ушел и пропал, но жизнь, говорит он, приняла новый оборот, теперь он живет у фон Борринга и принял скаутскую присягу.

Май Бритт принимает его слова спокойно. Она затягивается, снова улыбается и спрашивает, как они ладят с фон Боррингом. Я его сто лет не видела, говорит она. Как он поживает, хорошо?

— Вроде да, — говорит Допплер.

— А холодильник как, полон? — спрашивает Май Бритт.

— Какая-то еда есть, — отвечает Допплер.

— А что если мне к нему зайти, а? Мы могли бы приготовить вкусный обед. Я забыла в Карлстаде заскочить в магазин, а есть хочется. Я встретила мужчину.

— Ты — мужчину? — спрашивает Допплер.

— Да, — говорит Май Бритт. — Настоящего. Черного.

Они продолжают курить.

— Ты думаешь, у меня не возникнет проблем с тем, что я накурился этой твоей штуки? — спрашивает Допплер. — В смысле «однажды скаут — скаут навсегда»?

— Лично я не вижу здесь никакой проблемы, — отвечает Май Бритт.

Май Бритт поднимается к парадной двери фон Борринга и дергает шнурок звонка. Допплер, поразмыслив, останавливается на пару ступенек ниже. Всем своим видом он показывает, что это не его затея. Он так, сбоку припека. К тому же ему ни к чему, чтобы фон Борринг унюхал выкуренную траву.