Александр Щёголев - Цель пассажира

— Подъезжаем к парку, — спокойно сказал водитель.

Ситуация стала ясна. Очевидно, пассажир незаметно для себя задремал — после того, как уселся на свободное место. И пропустил в результате всё на свете. Впрочем, он довольно смутно помнил тот момент, когда место освободилось, и вообще, каким образом он сумел это место занять. Уж очень устал. Вроде бы тогда происходили какие-то странности, кроме того, в голову ему являлись некие странные мысли… Начинало темнеть. Сколько сейчас времени? Он посмотрел на часы. Стёклышко оказалось разбитым, циферблат вдавлен внутрь. Проклятая давка!

Автобус, снижая ход, уже ехал вдоль чугунной ограды. Пассажир вдохнул полной грудью воздух. В окна врывался свежий, вкусный воздух, за воротами одичавшего Парка Отдыха буйно зеленела природа, и как-то не верилось, что в мире может быть так тихо и спокойно. Ему страстно захотелось побродить по этим заповедным местам, прийти в себя, окунуться в святую первозданную зелень, смыть напряжение, посидеть на скамеечке… Страшно представить, что снова придётся, закрыв глаза и уши, нырять в городскую пыль. Но пора возвращаться. К родителям, домой. К Ирочке, к работе, в налаженную, проверенную жизнь. Пора возвращаться.

— Главные ворота парка, — ожил динамик. — Приехали. Чем дальше в лес, тем тише едешь, запомнил?

— Пош-шёл ты! — гадливо выцедил пассажир и повернулся к соседу-старичку. — Чокнутый какой-то водитель.

— Так-ить… — ответит тот. — За рулём он, а не ты.

— Да, — пришлось согласиться. — Прошу прощения, вы не подскажете, где тут обратная остановка автобуса?

Старичок безмерно удивился:

— Что-то ты, сынок, путаешь. Тут автобусы отродясь не ходют.

Наступила очередь удивляться пассажиру:

— Как это не ходят! Мы же на автобусе едем.

— А-а, ну дык! — воскликнул старичок и трогательно засмеялся. — Клавдия, ихняя диспетчерша, тута неподалёку проживает. Вот они к ней по очереди и катаются, — он подмигнул. — На блины, сечёшь? С клубничкой.

И отвернулся, хихикая себе под нос.

Это был нокдаун. Пассажир покачался некоторое время в шоке, обретая устойчивость. Осознавал, насколько же глупо он влип. Затем — смачно, сладострастно — проклял всё и вся. Он ругался так омерзительно, как не ругался ещё никогда в жизни. Он давно оставил попытки быть интеллигентным. В голову полезли всякие мысли: например, о том, что сегодня вечером по телевизору футбольный матч. Полуфинал Кубка. Ведь две недели он ждал сегодняшний день!

— А вы-то как? — зачем-то спросил он у старичка.

— Я-то? Клавдия, это дочка моя.

Надо будет поймать попутку, вдруг осенило пассажира. Грузовик. Или снять частника. А может, какое-нибудь шальное такси сюда занесёт? Немного полегчало. Главное, проявить максимум настойчивости, нахальства, обаяния, и всё будет в порядке. Ничего, авось успеем на футбол! И жене звякнем, поздравим Иришу, и Боксёру позвоним.

И Анечке! — улыбнулся пассажир.

Он решил проверить на всякий случай, сколько у него денег, чтобы знать свои возможности точно, когда придётся договариваться с водителем. Шарил по карманам мучительно долго, обливаясь потом, чувствуя, как обрываются последние ниточки надежд.

Кошелька не было. Вытащили в давке.

И тогда он дико захохотал, захлёбываясь вечерним воздухом.

Неожиданно хлынувший дождь обрадовал его. Он снял пиджак, расстегнул рубашку, готовясь принять долгожданный душ. «Выходим быстренько, не задерживаем», — попросил водитель. Господи! — сообразил пассажир, послушно поднимаясь. Рисунки размокнут! Расплывется тушь, вода изувечит портреты!.. Он вытащил из папки бесценные листы бумаги, смотрел на них мгновение и, поддавшись внезапной злости, суетливо раскидал их по сиденьям. «Это вам, — пробормотал он, — любуйтесь». Затем побрёл к дверям.

Равнодушно поблёскивала надпись: «Выхода нет», рядом висел грозный плакат: «А ты не забыл купить проездной билет?!» Он отчётливо представил, как натужно выругается выхлопная труба, как автобус сорвётся с места, показав грязный зад, и ему едва не стало плохо. А я? — испуганно подумал пассажир. Со мной-то что? Где-то в закоулках его сознания бродила смешная мысль: «Надо домой… Пешком… Домой… Пешком…», и он тронул ногой незыблемо прочный асфальт, стараясь не смотреть на темнеющее небо.

1986