Александр Щёголев - Драма замкнутого пространства

Впрочем, возможно, вот этого как раз и не было сказано. Может быть, я сам это выдумал, чтобы взбодрить дух. Все может быть. Просто я сидел за чужим столом, читая чужую газету, я смотрелся в черное зеркало окна, размышляя, матерясь, слушая радио, а было уже — половина первого. Было уже «завтра».

Из-под запертой двери в комнату вполз шорох. И зловещий вздох. Я лениво встал, приглушил радиоточку и гавкнул:

— Лбов, это ты?

— Это я, — донесся нежный шепоток.

Сюрприз. Я трусливо швырнул газету на место, задвинул торчащий ящик обратно в стол и сухо поинтересовался:

— Пришла пожелать спокойной ночи?

— Я уже давно стою в коридоре.

— Извини, не могу пригласить в гости.

Студентка изобразила целую серию вздохов.

— Саша, мне страшно.

Если честно, я не очень удивился. Лбов без рубашки, это в самом деле испытание не для впечатлительных натур.

— Ничем не могу помочь, — сказал я. — Ты же видишь.

Она не ответила — молча терлась о дверь.

А меня вдруг осенило. Я даже затрепетал от радости. Вытащил из кармана связку ключей, звеня на весь институт, отыскал требуемый и сорвал его с кольца. Хорошо быть таким находчивым.

— Держи ключ, — воскликнул я, стараясь унять в голосе триумфальные колокола. — Здесь, под дверью.

Упал на корточки и просунул в щель плоский кусочек стали.

— Зачем? — слабо спросила студентка.

— Сможешь открыть? Изнутри никак, только снаружи.

По ту сторону стало шумно: женщины не умеют без возни.

Она действительно боялась, это было видно без приборов. Чуть ли не зашкаливала.

— Ты чего? — спросил дежурный.

Вместо нормального ответа студентка открыла кран. Хлынул пенистый монолог:

— Слушай, он спятил! Опять сидит, не откликается! Понимаешь, я волновалась, что он будет меня лапать и все такое, он ведь красавчик, а я, между прочим, терпеть не могу красавчиков! Лучше бы он меня лапал, честное слово!..

Дежурный выслушал. Заниматься утешением не стал — молча покопался в стенном шкафу, молча нашел запасные ключи, молча покинул помещение, оставив гостью в одиночестве. Затем проследовал по коридору мимо лаборатории, не заглянув вовнутрь, — старательно оберегал в себе злость. Он открыл найденным ключом дверь агрегатной, некоторое время разбирался с пакетными переключателями и вернулся к отделу, удовлетворенный. Перед тем, как войти, он вытащил из телефонных проводов лбовские скрепки, расправившись таким образом с хитроумной неисправностью.

Телефон тут же зазвонил.

— Алло! — сразу откликнулась студентка. — Да, это институт.

Минуты три она беззвучно внимала телефонной трубке, потом сухо стукнула ее о рычаг и повернулась. Точеное ухоженное личико почему-то сплошь было в красных пятнах.

— Что такое? — поразился вошедший дежурный.

— Там какая-то пьяная, — растерянно объяснила студентка. — Плачет… Просила тебе передать, что… что прямо сейчас выпьет кислоту.

— Кому передать?

— Сказала — Сашке.

Дежурный тупо смотрел на оживший аппарат.

— Еще она меня обозвала… — студентка пошевелила губами и не решилась повторить вслух. Культурная была барышня.

— Да это Лбову звонили! — наконец догадался дежурный. — Это его психованная жена, — он представил себе ситуацию в объеме, в цвете и вдруг неприлично гоготнул. — Бедолага! Ну влип, так влип.

Теперь студентка удивилась:

— Он же в разводе!

— И ты поверила? А еще отличница.

— Он кольцо на левой руке носит. Я даже подумала сначала, что он католик.

— Лбов левша, — серьезно сказал дежурный. — К тому же бывший спортсмен. Все бывшие спортсмены носят кольца на левой руке и говорят, что в разводе.

Искреннее девичье удивление улетучилось.

— Подожди, как же он тогда по ночам сюда ходит, если у него жена? — она опять заметно испугалась. — Про жену наврал… Саша, у вас в самом деле не разрешают на «Жуке» работать? Он мне сказал, что тут какие-то интриги. Может, тоже врал?

И дежурный в свою очередь прекратил веселиться.

— Все точно. Только не интриги, а обыкновенное жлобство. Устроили, понимаешь, экспонат. Чтобы с него пыль вытирать и показывать начальству, какие интересные штучки американцы делают. Пускают только детишек начальства — пусть, мол, подрастающее поколение потешится. Память сенсорными игрушками забита, и стирать их не разрешают. Зачем, спрашивается, валюту тратили?

— Саша, а ты тоже хотел ночью на «Жуке» работать?

— Не ночью, а поздним вечером. Ночью я сплю.