Александр Щёголев - Двое на дороге

— Вы знаете, — пожаловался стражник, — у нас такая противная работа! Собираем всякий сброд по деревням, да всякую дорожную грязь, а потом делаем из них солдат… — он вдруг круто обернулся и смерил Пузыря хищным взглядом. Голос его наполнился беспредельной властью. — Кстати, толстяк, из тебя вышел бы отменный солдат! Топор ты держал здорово.

Пузырь странно задёргался.

— Шучу, не бойся, — ухмыльнулся стражник, обретая прежнее добродушие. — Я вообще люблю шутить.

— А что вы ещё любите? — слегка заикаясь, выдавил Пузырь. Стражник закатил глаза и произнёс мечтательно:

— Ну-у! Что я ещё люблю… Покурить, например, люблю. Ляжешь на траву, сунешь в рот хорошую закруточку, затянешься как следует, и забудешь про эту гадостную службу.

— Господин младший воевода, — обрадовался Пузырь. — Я вчера выменял немного курительного порошка. Не откажитесь принять в дар! Я скромный перекупщик, и я впервые встречаюсь со столь важным человеком, — он снял с повозки мешочек и угодливо положил к ногам господина младшего воеводы.

— О! — воскликнул тот. — Польщён! А ребят моих не угостишь ли, а то нехорошо как-то получается.

Пузырь послушно поднёс ещё один мешочек.

— Вот добрый человек! — объявил стражник. — Ребята, смотрите, что у нас теперь есть! Жалко только, что без бумаги, — он коротко вздохнул. — Ну да ладно, мы же не Верховные воеводы, правда? Обойдёмся листьями… — и мгновенно потерял к Пузырю всякий интерес.

Оборвыш, пока петля не затянулась на его шее, тихонько стоял возле лиственника и напряжённо искал способ выпутаться. Он прекрасно понимал происходящее. Он чётко сознавал своё положение. Он помнил — на свете нет ничего дороже содержимого его заплечника. Но, увы, когда этот скользкий человек, облечённый малой властью, поманил Оборвыша к себе, выход не был найден. Он подошёл к стражнику. Тот предложил, мирно скалясь:

— А ты чего в стороне скучаешь? Не робей, присоединяйся к нам.

— Спасибо, — сказал Оборвыш.

— Как у тебя движется перекупля? Удачно?

Оборвыш твёрдо ответил:

— Я не перекупщик. У меня ничего нет. Совсем ничего.

Господин младший воевода удивился:

— Чья же тогда это повозка?

— Обе повозки мои, — вступил в разговор Пузырь.

— Ах, вот как! — стражник нахмурился. — А я никак не мог понять, чего он такой тощий…

Молчание было бесконечным. Сборщик солдат думал.

— Парень, и тебе не стыдно? — наконец, мягко заметил он. — Когда наш народ, выбиваясь из сил, готовится отражать атаки ненавистных иноверцев, ты шляешься без дела по дорогам.

— У меня важное дело, — возразил Оборвыш.

— Есть только три важных дела, — немедленно откликнулся собеседник. — Управлять, кормить и воевать. Я управляю. Твой приятель кормит, — он шлёпнул Пузыря по заду. — Остальные должны воевать. Тебе повезло, парень. У нас как раз имеется одно свободное место, специально для тебя. Сожги меня сияние, если мы не сделаем из тебя солдата.

Оборвыш засмеялся. Он уже знал, что надо делать, поэтому ехидно спросил:

— Интересно, как вы умудряетесь заставлять домашний скот защищать свой народ? Вбиваете палками готовность умереть за ваш курительный порошок?

— Молчать, — спокойно сказал господин младший воевода.

Пузырь подскочил к Оборвышу и, оглушив, вогнал дикий шёпот в самое его ухо:

— Дурень! Отдай им немного бумаги, и они отвяжутся! Пусть курят бумажные закрутки, пусть давятся! А если тебе жалко чистую, отдай исчирканную, им же всё равно, дурень!

— Отойди от этого червяка, — брезгливо приказал стражник. — Он недостоин тебя, — и крикнул лениво переминающимся с ноги на ногу пустоголовым теням.

— Ребята, одного берём! Тощего!

Пузырь с ненависть посмотрел на Оборвыша. Потом забормотал, обуздывая жадность:

— Господин воевода, подождите, может быть вам ещё что-нибудь надо, так вы скажите, я попробую достать, а дружка моего не слушайте, он дурачок, ходит при мне, помогает, отпустите вы его, господин младший воевода…

Ребята-стражники радостно зашевелились, и Оборвыш не стал больше ждать. Он положил топор на повозку и побежал.

— Стой! — взвизгнул старший. Сзади образовалась маленькая неразбериха, которая позволила создать запас бесценных секунд.

— Куда! — это был уже крик Пузыря. — К лесу давай! В ле-ес!..

Оборвыш бежал к дороге. Страх накатывал на него ледяными волнами, но другого выхода не существовало. Любой ценой нужно было спасти рукописи. И ещё — он не дошёл пока до города. Никто в этом мире не смог бы понять его, потому что отец навечно остался в деревне…