Лариса Васильева - Бессонница в аду

Тела погибших убрали, все разошлись по комнатам. Наконец в здании наступила тишина. Мария и Хан не могли заснуть, вновь и вновь вспоминали пережитый стресс.

— Знаешь, когда Мишаня пришел за мной, я чуть не поверила, что ты и правда отдал меня ему.

— Мерзавец! Не ожидал, что он может придумать такое! Но как ты могла поверить в такую чушь?!

— Вспомнила, как ты приказывал привести меня в лабораторию, тогда меня тоже Мишаня вел.

— Не понял, как это «тебя вел Мишаня»? В лабораторию?! Когда?

— Когда ты отменил эксперимент и уехал.

Хан выглядел ошеломленным.

— Тебя приводили в лабораторию?! Почему ты сразу не сказала мне, что тебя водили в лабораторию?

Мария удивилась:

— Почему я не сказала тебе, что ты приказал меня привести в лабораторию? Так?

— Ты же понимаешь, что я не мог такое приказать?

— Раньше ты убеждал меня, что без твоего приказа туда никого не могут взять. Что я должна была думать? К тому же появилась эта Наташа…

— Давай рассказывай все с самого начала, и подробно.

— Да что рассказывать? Шла, коленки тряслись, ноги подгибались, Мишаня и Сашка не вели, а волокли меня. Вспоминать об этом не хочется… Только подошли к двери, Леонид Сергеевич выскочил, сразу сказал, что я свободна, что он отговорил тебя и я могу идти к себе.

— Леонид?! Он отговорил меня?! Ясно… Не удивился, что тебя привели? Может быть, накричал на охрану?

— Да нет, спокойно так говорил.

— Давай по второму эпизоду, когда Мишаня вдруг воспылал к тебе страстью. Вспомни все мелочи, кто с кем разговаривал, кто что сказал и как действовал сам герой-любовник.

— Да, это было на следующий день, после того как я приходила к тебе, когда ты уехал. Утром еще Олег все мне говорил комплименты, что я хорошо выгляжу, потом долго беседовал с Мишаней. А Мишка все смотрел на нас, я уж решила, что он на Иру глаз положил, она рядом со мной стояла. Но он потом весь день крутился около меня. Я подумала, что это Олег ему приказал стеречь меня, думала, ты боишься, что опять сбегу… Ночью он вызвал меня из комнаты, также, как и в тот раз… А когда нес меня к себе, то все время повторял, что это приказ Хана. Но ты же не приказывал?..

— Нет, моя хорошая, конечно, не приказывал… И теперь я разберусь со всеми, кто посмел говорить от моего имени.

— Я и не поверила. Кричала, но никто не пришел, на первом этаже мало людей живет, потом он заклеил мне рот скотчем.

Мария вдруг заметила, что лицо Хана искривляется, что его тянет судорога и бросилась к нему.

— Родненький мой, миленький, не надо, успокойся!.. — она принялась осторожно поглаживать его виски. — Давай все забудем, не надо тебе волноваться. Бог с ними, я больше в тебе никогда не буду сомневаться…

— Ты извини меня, я виноват, допустил, что тебе пришлось пережить такое, но я все исправлю, спасу тебя. Все, спасибо, уже прошло, — он перехватил ее руки и прижал к своему лицу.

Так вот отчего у Марии так изменилось тогда настроение… А ему показалось — ни с того ни с сего… Все было хорошо, но стоило ему уехать, и она сбегает, теперь понятно, почему, если накануне ее приводили в лабораторию…

— За все годы моего правления, столько девушек побывало здесь, и ни одной я не сказал, что люблю ее, а уж тем более, ни от кого не хотел иметь ребенка.

— А ты что, хочешь ребенка?

— От тебя — да.

— Я не могу поверить…

— Назови хоть одну причину, по которой бы я лживо уверял тебя в своей любви? Зачем мне врать?

— Я себе не доверяю. Не настолько я интересный человек, чтобы заинтересовать тебя…

— Ты самый лучший человек в моей жизни. И я все сделаю, чтобы спасти тебя.

— Нет, я самая обычная, а ты исключение из всяких правил, я таких не встречала…

— Когда ты так говоришь, мне начинает казаться, что ты все-таки меня любишь.

— Разве я тебе не говорила уже об этом?

— Ты меня не балуешь…

— Я не просто люблю, я помешана на тебе, я тебя обожаю, мой Хан… И мне все время хочется твердить тебе это, но, боюсь, тебе надоест это слушать.

— Говори, говори… Неизвестно, сколько мне еще осталось жить, думаю, ты просто не успеешь мне надоесть.

— Так Олег Аркадьевич говорил, что все сотрудники и прочие обитатели этого Центра живут, пока жив ты. Если это правда, то, следовательно, и нам всем осталось мало.

— Вполне вероятно, что так оно и будет, и я уже думаю над этим. Ты здесь не останешься.

— Ты хочешь меня отпустить?

— Нет, не отпустить, а тайно вывезти, так, чтобы никто не знал. Я пока обдумываю это. Мне надо рассчитать самое оптимальное время; сделать так, чтобы ты как можно дольше прожила здесь, со мной, и чтобы я еще в силах был спасти тебя…