Лариса Васильева: Три менялы

Когда ей было лет тринадцать, она вернулась со школьного вечера и грустно сообщила матери: «Я некрасивая…». Мать рассказала, как впервые увидела ее, свою новорожденную дочь, как подумала тогда: «Лучше бы я не рожала…», и как потом верующая соседка по палате отругала ее за такие мысли: «Разве нам решать, кто нужен на земле? Господу виднее, кому посылать жизнь, по его воле травинка растет, а уж ребенок и вовсе. Неужто ты считаешь, что все сводится к смазливой внешности и ухаживаниям? И Бог решает, кто должен выходить замуж, а кто нет, а вот служить выбранному делу — семье или обществу — должны все, это зависит только от нас, главное, найти свое место. Моли Бога, чтобы он послал твоей дочери ум и доброе сердце, а внешность — это важно только для фотомодели… Вот станет нашим президентом, как мы тогда заживем!..». «Да, верно. Сейчас столько профессий существует, которые требуют от женщины полной отдачи сил, — подумала тогда мать. — Почему раньше медсестрами были монашенки? Да потому что они со всей душой могли ухаживать за больными, не жалея своего времени и не думая, что надо бежать домой, где ждут собственные дети. Потому везде предпочитают брать мужчин, что они не настолько волнуются о семье, — это обычно берет на себя женщина, мать семейства…»

— Согласись, голова у тебя хорошо работает, ты в классе не из последних, значит, если будешь работать над собой, сможешь реализовать себя. Вот выучишься на преподавателя, и будет у тебя не один — два ребенка, как обычно, а целый класс, тридцать человек…

Матильда была еще в том возрасте, когда родителям верят, больше она не смотрела с грустью в зеркало, ей стала безразлична собственная внешность. «У меня другое предназначение…», — думала она. И тогда же, еще в седьмом или восьмом классе решила, что станет преподавателем. Ей легко давались математика и физика.

Одна только мысль царапала ее: зачем мать дала ей такое имя? Да еще постоянно напевала арию из «Иоланты»: «Кто может сравниться с Матильдой моей!..»

— Так для меня ты все равно самая лучшая, никто с тобой не сравнится… — сказала мать.

На это нечего было возразить, Матильда смирилась и со своим именем. Все же это было лучше, чем имя, которым звала ее бабушка: та переделала Матильду в Матрену.

Вместе с подругой она поступила в институт, цель была учиться на «отлично». После семнадцати лет ее уже нельзя было отнести к дурнушкам, обычная девушка, каких сотни, но все дело было в том, что она сама для себя решила раз и навсегда, что некрасива, и вела себя соответствующе — никакого кокетства, полное отсутствие косметики, унылая одежда. О парнях она и не думала. И тем не менее чуть ли не на первом занятии ее внимание привлек черноволосый, черноглазый юноша.

— Лера, ты глянь, какой красавчик! — толкнула она локтем подругу.

Та равнодушно посмотрела:

— Какой? Вот этот кавказец? И что в нем хорошего? На мой взгляд, они все на одно лицо: черные волосы, бархатные глазки… Знаешь, обычно людям сложно различать лица людей другой расы, а я вот и этих не различаю.

Вопреки всем установкам, Матильда впервые в жизни влюбилась, к тому же не в какого-нибудь умного парня, а в смазливого бездельника Гамлета. Сначала ее поразила его внешность, кстати, подружка была права, довольно заурядная, потом его имя. Она подумала: «Вот еще одна жертва материнской любви к постановкам». И только гораздо позже, уже живя в Ереване, узнала, что Гамлет — это обычное здесь имя. Смешно, но она была этим сильно разочарована.

Гамлет к учебе относился халатно и чуть ли не с первых дней начал отставать, а через пару месяцев уже искал подходящий вариант контрольного задания, чтобы списать. Матильда сама, словно случайно, подошла к нему.

— Ой, а я эту работу сделала, тут совсем просто! Хочешь, решу твой вариант?

Тот удивленно и обрадовано согласился, следующую работу он уже сам попросил сделать для него, причем, Матильда перед этим видела, как он, поглядывая на нее, что-то спрашивает у своей соседки, очевидно, узнавал имя. Отошел, вернулся, переспросил еще раз и все равно перепутал:

— Марина, а ты вторую решала? Какой у тебя вариант?

— Матильда.

И поскольку он удивленно смотрел на нее, пояснила:

— Имя у меня такое необычное — Матильда, можно — Тильда или Тилли.

— А-а, понятно, а я думал, что ослышался…

Ей пришлось поправлять его еще минимум три раза, пока Гамлет запомнил ее имя. И как-то так получилось, что на третьем курсе она уже училась за двоих, хотя влюбленность быстро миновала. Она правильно рассчитала: этот парень не способен был заставить себя сесть за учебники, а ей, вопреки всем маминым внушениям, все равно хотелось быть, как все, и выйти замуж. Поэтому контрольные, курсовые и лабораторные работы Матильда делала за себя и за Гамлета. Даже на экзамен они заходили вместе, и девушка сначала писала шпаргалку для него и только потом отвечала на свой билет. А преподаватели частенько ставили ему оценки выше: во-первых, парень, во-вторых, он же подготовился быстрее, чем она.