Лариса Васильева - Бессонница в аду

— Пойдем туда. Ну, рассказывай, чего ты так боишься? Что, Лика жаловалась? Хан издевается, бьет, он жестокий извращенец? Вроде бы она утром веселая была, даже хвалилась, я слышала… И почему ты думаешь, что теперь твоя очередь, может быть, Рита пойдет?

— Нет, он сказал, пока спина не заживет, Рита в конкурсе не участвует… Наверно, он в нее влюбился: вчера, как только вошли в его номер, сразу велел ей раздеться, и Лика еще раз смазала ссадины, а он сам разжег камин, чтобы Рита не мерзла. Сказал, что ей нельзя одеваться, потому что мазь должна впитываться в кожу, а не в одежду, и что она лучше действует на воздухе. А Рита говорит ему: «Дайте аннотацию, я сама почитаю, что это за мазь, надо ли мне стоять раздетой». А Хан сказал, что сам подбирал ингредиенты и потому лучше всех знает, как она действует. И еще спросил: «Что тебя так беспокоит нагота? Такой красавице, как ты, Рита, нечего стыдиться, сиди голая». И ушел с Ликой в свою комнату.

— Я думала он вас там избивает… Чего же ты боишься? Может, Лика потом жаловалась?

— Нет, она утром только пришла и сказала: «Мужик — супер!»

— Ну вот, в чем же тогда дело?

— Я же еще ни с кем никогда не была…

— Перестань хныкать, обидно, конечно, первый раз вот так, без любви… Но ты уже взрослая, понимаешь, что тут ничего страшного нет. А как же раньше замуж отдавали? Бывало, невеста жениха и в глаза не видела? И всякие браки по расчету… А на Кавказе воровали невест… Не бойся, может быть, тебе даже понравится, Лике-то понравилось…

— Да-а-а, — недоверчиво протянула Ира, — только мне все равно страшно.

— А тебе не пора наверх? Не будет он за это ругать?

— Нет, он сказал, чтобы в одиннадцать мы были на месте, а вообще, если он уходит отсюда, то мы тоже должны идти к себе. Тут для всех отбой в двенадцать, потом в своей комнате еще можно поболтать, но по коридорам уже нельзя бегать и шуметь. Мне еще полчаса можно посидеть.

— Да я тут засну тогда! Устала сегодня страшно, загоняла меня эта Шура. Завтра приходи, расскажешь, как все прошло. Иди к молодежи, видишь, как там, в холле весело, такой хохот стоит, и не подумаешь, что девушек насильно сюда привезли…

Галя во сне что-то бормотала, Валя похрапывала, Наталья постанывала. А ей Ирочка перебила весь сон. Мария так же, как и в прошлую ночь, долго лежала с открытыми глазами, слушая вздохи усталых пожилых женщин. Ее все еще не отпускало нервное напряжение, иногда она вроде бы и засыпала, но при каждом новом всхрапывании соседок, просыпалась. И мешал шум из коридора: все это время сюда долетали музыка, голоса, смех Надюхи. Мария еле дождалась, пока в здании смолкли все звуки, похоже, народ разошелся по своим комнатам. Глянула на часы — первый час ночи. Тихонько встала и все-таки пошла в душ — санузел был напротив их комнаты, через коридор. После купанья ей стало немного легче, но спина и руки все равно ныли. Спать совсем не хотелось, и она пошла в холл, решила посидеть в одиночестве на диване, пока высохнет голова. С детства помнила старое правило: если не спится — встань, не лежи в кровати, кровать должна служить только для сна. Хотя вчера их всех строго предупредили: в холле, столовой, библиотеке, музыкальной комнате в халатах не появляться, она не стала заходить в свою комнату переодеваться, а так, как была, в халате, с мокрой головой и полотенцем на плечах прошла по полутемному коридору до кожаного дивана. Странно, в этой тюремной зоне (иначе не скажешь) все переодевались к обеду и ужину, как в благородном дворянском семействе.

Оказывается, женщины тут могли даже заказывать для себя одежду по различным каталогам, платили за это их мужчины, так как и работающим женщинам ничего не начислялось. Лена на кухне сообщила ей об этом, она с самого утра радостно предвкушала, как будет вечером выбирать себе наряды. Молодежь сразу получила такую возможность, хотя, конечно, все зависело от положения «мужа». За Марию платить было некому, таким женщинам был положен минимальный набор одежды, и ей уже выдали дешевое белье, пару ситцевых ночных рубах, джинсы и футболку, столько же вещей дали и ее сожительницам.

Мария недолго сидела одна, следом за ней в холле появился Хан. Он словно ожидал встретить ее здесь, сразу кивнул в сторону кухни — неси, мол, молоко, сам уселся на диване. Когда Мария вернулась с кружками, приказал сесть рядом.

— Расскажи-ка мне что-нибудь интересное, а то настроение плохое…

— Вы хотите, чтобы я подняла вам настроение? — изумилась Мария.