Лариса Васильева - Смерть приходит на свадьбу…

Павел наслаждался вновь обретенной свободой. Нет, никаких жен! А ведь Фиска не была ему женой, скорее прислуга, и то сильно мешала. Его быт и так отлично налажен. Загрузить носки в стиральную машину он может и сам, а то, что требовалось гладить, относил в прачечную. В соседнем супермаркете покупал полуфабрикаты и готовые блюда, пыль с полок и стола достаточно было стереть два — три раза в месяц, ну еще пропылесосить иногда. Это занимало немного времени. Зачем же жениться? Все что ему нужно было от женщин, он имел и так, причем в большом ассортименте. Хотя многие из девушек жаждали обслуживать его, просто рвались вымыть пол, пропылесосить ковер. Но он не допускал такого внедрения в свою жизнь, нет уж, спасибо… Он знает, стоит только расслабиться и какая-нибудь женщина тут же попытается свить гнездо в его квартире.

Павел вновь сошелся с Ленкой, сегодня она не ушла как обычно, задержалась до утра. Паша покосился на подругу: лежит голая, отбросив одеяло. Ни капли стыдливости… Но, хороша, зараза!

— Павлушка, давай поженимся…

— Что?! — Пашка даже сел на кровати.

Ленка потянулась, встала и прошлась нагая по комнате, она любила демонстрировать себя — такое тело можно показывать! Мадонна! Загар сплошной, кожа чистая, гладкая. Грудь идеальная, в меру полная, ни капельки не отвисает, небольшие кружки сосков. Афродита… Он залюбовался, несмотря на ее глупые слова.

— А что? Надо же тебе когда-нибудь жениться. Я тебе подхожу: у нас так много общего и в постели нам с тобой хорошо, и внешность у меня что надо. Чем не пара? А меня мать уже достала, пристает: когда замуж выйду?

— Нет, Ленок, это твои проблемы, я еще не созрел для таких отношений. Да и никогда не созрею. Ты же меня знаешь — я человек полигамный, с одной женщиной жить не смогу, это же ясная арифметика.

— А кто тебя заставляет? И я с одним мужиком не смогу.

— Нет, такого уговора не было. Жениться я не буду, нам с тобой и так неплохо.

— Не будешь? Ну и черт с тобой, не звони мне тогда больше! Ишь, нашел дуру, как только ему нужно: «Лена, ко мне!»

— Можно подумать, что тебе не нужно, — засмеялся он.

— Я люблю тебя… — неожиданно грустно сказала Лена.

Пашка вытянулся на кровати, заложил руки за голову и начал философствовать:

— Что ты называешь любовью? Любовь — это только взаимное сексуальное влечение, именно то, что происходит между нами… Не понимаю, зачем сюда приплетать что-то еще, все эти бредни о родстве душ и прочее… А разговоры о браке — это и вовсе из области чисто меркантильных интересов.

— Так для тебя любовь — только физическое влечение?

— Только не ври мне, что для тебя это что-то еще. Я в эту галиматью о неземных чувствах не верю. Все в итоге сводится к постели, и чем раньше это происходит, тем быстрее заканчивается любовь, а у человека появляется новый интерес.

— Есть же однолюбы…

— Я этого не могу понять, это так скучно… А может быть, у них с потенцией проблемы? Потому и боятся рисковать с разными девушками…

— Если я правильно тебя поняла, ты меня никогда не любил, было только сексуальное влечение. И поскольку ты не веришь в настоящую любовь и никогда ее не испытывал, то рассчитывать на взаимность мне вообще нечего?

— Умница, ты все точно сформулировала, просто, как арифметика.

— Не звони мне больше. Надоела твоя арифметика. Жаль, что я столько времени потратила на тебя…

Лена обиделась, ушла, хлопнув дверью. Пожалуй, надо было раньше расстаться, протянул с ней дольше, чем следовало. Хотя нет, ему ведь послезавтра выезжать в Бостон, так что сейчас не время завязывать новые знакомства, а с остальными его пассиями отношения и так сошли на нет. Вернется — тогда подумает, стоит ли возобновлять отношения с Леной.

Девушки сняли квартиру поближе к работе. Ресторан был японским, назывался «Котацу». Чтобы устроиться в него, русской Тане пришлось перекрасить волосы в черный цвет, а глаза у нее были подходящие, карие, стрелочки только подвела, и они стали выглядеть раскосыми. Нафисе и вовсе не потребовалось гримироваться, у нее лицо восточного типа, хотя глаза большие, но разрез не совсем европейский. Волосы черные, уже отрасли, и перед выходом на работу в ресторан она впервые за время жизни в Москве сходила в парикмахерскую. Новая прическа — каре — сильно изменила ее внешность, и Фиска с удовольствием поглядывала на себя в многочисленные ресторанные зеркала. Жаль, Павел не видит ее такой…