Лариса Васильева - Темные воды

В воскресенье друзья-соперники разбудили Сашку рано, до двенадцати. Они явились, можно сказать, спозаранку, подождали под дверью, пока сонная Сашка оденется, и ввалились в комнату. Сашке было лень куда-то идти, но они вдвоем подняли и положили ее на второй ярус кровати к спящей Майке. Девчонки завизжали на всю комнату.

— Снимите, я упаду, мы не помещаемся тут вдвоем!

— Ну да! Таких, как вы, туда можно положить еще штуки три!

Пришлось Сашке согласиться на прогулку, иначе им с Майкой еще долго не позволяли бы спуститься вниз. Она протянула руки, Стас снял ее и успел мимоходом чмокнуть в щечку. Сашка вытаращила на него глаза:

— Нечаянно, — пожал он плечами.

Ребята потащили ее гулять в Царицынский парк — сказали, что ей непременно нужно побродить по дорожкам, похрустеть гравием, полюбоваться осенней листвой. День был чудесный, тихий, теплый, хотя и не солнечный, но без надоевшего дождя.

У входа в парк Саня купил роскошную лиловую хризантему на длинном стебле и вручил ее Сашке. Сашка ахнула, она с восторгом любовалась роскошным цветком, мать говорила, что ей никогда никто цветов не дарил. Первые полчаса она то и дело подносила хризантему к лицу, вдыхала ее полынный аромат, касалась щекой лепестков. Потом ей уже надоело носить цветок, она бы оставила его где-нибудь, но Саня так гордо поглядывал на эту хризантему, что Сашка продолжала нюхать ее время от времени, а Стас ревниво косился.

Такой красоты, как здесь, в парке, в Сашкиных краях никогда не было, осень там была теплая, листва не желала желтеть, облетала почти зеленой с наступлением зимних холодов, и клены там не росли, а именно они делали осеннюю Москву такой красивой. Сашка просто обалдела от волшебства старого парка. Когда-то в детстве она писала в сочинении на тему «Осень»: «Землю устилал ковер из желтых листьев». И вот сейчас она действительно увидела этот ковер, узорный, шелестящий…

«Лондон, Париж, — Стас, как всегда, напевал, — старый бульвар и на деревьях пожар…»

Они осмотрели Екатерининский гвардейский дворец из красного кирпича в рамке желто — багряных деревьев, вышли к пруду у плотины, оставшейся с царских времен, постояли на мостике, покормили уток и понаблюдали за одинокой лодкой — два пьяненьких мужичка качались посредине небольшого пруда.

— Вот беру весло,

Через миг отчалю,

Сердце бедное свело

Скорбью и печалью,

— пропел Стас.

Мужички в лодке бестолково молотили веслами по воде, обдавая себя брызгами.

— А знаете, есть такая нэцкэ: двое плывут на лодочке — и называется она примерно так: «Выпил рюмочку саке и тихонько еду домой». Эти мужики тоже такие довольные жизнью, благостные, как фигурки той нэцкэ.

— Ты нас просто поражаешь своими разносторонними познаниями, — ехидничал Стас. — Нормальные люди не могут знать о каких-то нэцкэ.

— Ну, ты темный! Что, и «Каникулы Кроша» Рыбакова не читал?

— Саня, ты усугубляешь свое положение. Я читаю только фантастику, а такого фантаста не знаю.

— А я вообще ничего кроме медицинских справочников не читаю, — Сашка простодушно приняла слова Стаса всерьез.

— Жаль, что фотоаппарат не взяли, сейчас бы тоже покатались на лодочке и поснимались на островке, как Робинзоны, да Саша? — Стас с азартом оглядывался в поисках необычных ракурсов. — Здесь, вот на этом мостике сфотографироваться было бы здорово… Можно было бы изобразить, как мы топим Сашку в пруду…

— Ну да, так бы я вам и позволила, скорее фотоаппарат бы утонул.

— У тебя какой аппарат? — спросил Саня, и они тут же переключились на новую тему — цифровые фотоаппараты.

Сашка незаметно бросила хризантему в воду.

— Ой, упала! Саня, достань, — коварно сказала она.

— Ничего, я тебе куплю другую.

Напрасно она так неловко пошутила, хорошо бы Саня забыл о своем обещании. Сашка оперлась о перила и низко склонилась. Вода была темная, и в ней плавали желтые листья. Она смотрела на рябь от ветерка, а ребята продолжали горячо обсуждать фотоаппараты. Было так покойно на душе. В воде, в глубине, что-то шевельнулось. Рыбина, что ли? В таком прудике разве может водиться такая большая рыба? Сашка всматривалась, пытаясь разглядеть, что там поднимается со дна? Или это коряга? И вдруг увидела лицо Лидии. Оно медленно проступало сквозь воду — все яснее, яснее, вот появились руки и потянулись к ней. Сашка вскрикнула, отшатнулась и шлепнулась на задницу на доски мостика.

— Ты что?!

— Что с тобой?!

Ребята кинулись к ней, подняли.