Нелли Маратова: Наследницы Белкина

Задумывая и составляя серию «Уроки русского», издательство не имело в виду включать в нее тематические антологии; еще менее намеревались мы публиковать здесь стилизации и сочинения с игровыми названиями; и уж совсем не входило в наши планы заниматься отбором авторов «по половому признаку».

Однако вышло так, что на протяжении зимы-весны 2010 года из окружающего литературного пространства начали сгущаться отличные тексты, которые, будучи абсолютно несхожими между собой, обнаруживали несколько объединяющих признаков. А именно:

— невелики по объему;

— основаны на обыденном происшествии (хоть и приобретшем порой прихотливые сюрреалистические формы);

— их авторы — молоды и относительно (а кое-кто — и совершенно) неизвестны;

— и проживают далеко от Москвы и Петербурга.

Сложившись вместе, эти обстоятельства не могли не навести нас на пушкинские «Повести Белкина». Ведь незабвенный Иван Петрович тоже был молод, жил далеко от обеих столиц, а повести его невелики и основаны на «соседском анекдоте» — хотя и там, как мы помним, тоже не обходилось без невероятных совпадений и даже прямой чертовщины… А если еще учесть, что три из пяти представленных авторов предпочли укрыться за псевдонимами, а одна из них получила в этом году «Премию Белкина» [1] И поспешила от нее отказаться — но ведь и у Ивана Петровича, по уверениям его знакомых, «стыдливость была истинно девическая». , то появление сборника с таким названием может показаться просто неизбежным.

И все-таки мы долго не могли решиться собрать их вместе и издать. Слишком уж отвык российский читатель видеть повести под книжной обложкой. Если только, конечно, это не опусы суперзвезды, выросшие прямиком из колонок в глянцевых журналах, или обложка не украшена именем модного автора, у которого недостает теперь времени на большую вещь. Последней каплей оказалась повесть, открывающая сборник. Ознакомившись с ней, мы окончательно уверились: современная русская повесть — это не реликт и не полуфабрикат. И даже не эстетская штучка. Это полноценный жанр, дающий возможность в полной мере и над вымыслами слезами облиться, и насладиться красотой слога. Надеемся, что пять современных русских авторов, пятью разными путями развивающие традиции, заложенные пятью классическими белкинскими повестями, дадут возможность в этом убедиться. Приятного чтения!

Вера Ивановна решила умереть. Всю свою долгую жизнь она презирала людей, у которых по семь пятниц на неделе. Про нее этого уж точно сказать было нельзя: если что решила, то решила. Если задумала на обед борщ, значит, будет борщ, даже если отключат газ. Если решила умереть, значит, умрет, и непременно девятого числа. Неважно, какого месяца. В идеале, конечно, лучше бы в сентябре. Тогда на памятнике будут красивые цифры: «09.09.1939 — 09.09.2009».

Первого января две тысячи девятого года она сидела у окна, в крохотной хрущевской кухне, и смотрела, как во дворе играет ребятня. Мерно тикали ходики.

Высунулась кукушка и хрипло сказала:

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!

Кот Васька широко зевнул и почесал за ухом. Мотнул головой и уложил полосатую морду обратно на тощие лапы.

В тазике кипятилось белье, и окно потихоньку запотевало. Вера Ивановна нарисовала пальцем точку, потом еще одну и соединила их между собой. Через любые две точки на плоскости можно провести прямую, и только одну.

Вот так, от точки к точке уже почти семьдесят лет рисовала учительница математики строгую линию своей жизни. Окончить институт, выйти замуж, родить ребенка, стать заслуженным работником образования, выйти на пенсию, похоронить мужа после второго инфаркта. Эх, растить бы сейчас внуков! Но внуков Вера Ивановна не дождалась. Дочка еще в молодости, в походе, по глупости застудилась, приговор врачей был однозначным. Зять попался непутевый, много пил, нигде толком не работал. Долгое время держалась Вера Ивановна одной только любимой работой, но после шестидесяти стала подводить память. Теоремы и аксиомы она помнила отлично, а вот имена учеников и расписание уроков стала частенько забывать. Провожали ее с почетом, ребята подарили рисунки и огромную коробку конфет.

На пенсии Вера Ивановна считала дни от праздника до праздника. Дочь жила в другом городе, часто болела, мать навещала редко, но по праздникам обязательно звонила, а изредка приезжала и понемногу помогала деньгами.