Дмитрий Березин - Пару штрихов тому назад

«Помоги мне», – шепчет ей он. Он перед ней в клинике. И будто бы не лежит на койке, а сидит рядом, гладит ее волосы, ласкает руки и заглядывает ей в глаза. «Ты ведь сделаешь все, чтобы помочь мне?» – спрашивает он и исчезает, не дожидаясь ее ответа. Вернее, остается лежать на койке. А она неизвестно зачем бежит по пустому коридору клинике и кричит: «Стой, пожалуйста, не уходи от меня». Его не видно, но он все дальше и дальше от нее. Ему пора. Его ждут. Она видит его в небольшой комнате со стенами из каменных блоков, среди пыльных книг, над одной из которых он склонился. Вокруг темно, он с трудом различает, что написано в книге, но все равно с упорством продолжает читать. «Почему ты не рисуешь? – хочет спросить она. – Где твои кисти и краски. Или ты изменил себе и больше не рисуешь?»

– Машенька, – говорит он ей. И больше ничего. Даже не смотрит на нее.

И снова она увидела ту женщину. «Это ведьма, – спокойно сказал Евгений. – Их много, они меня не отпустят, только в обмен на вас с Аленкой. А я этого не могу. Жить, понимая, что пожертвовал вами ради этого… Нет, это ужасно, противно, чудовищно. Поверь, так будет лучше. Ты не сможешь обо мне забыть. Но будешь с Аленкой. У вас все сложится, вы будете радоваться жизни, чего я уже никогда не смогу. Я смогу лишь быть здесь, зная, что у вас все в порядке. Я здесь не один, поверь. И даже если я буду последней сволочью и решу вернуться обратно, сделав жертвой тебя или Аленку, то все, кто здесь со мной, они могут погибнуть. Их души умрут, так и не познав свободы, в этом замке. Сожги картину. Сожги ее… сожги… сожги…»

И темнота, сумрак, каменные стены.

– Эй, вы в порядке? – Мария очнулась от того, что кто-то несколько раз ударил ее по лицу. – Ну вот, кажется, в порядке. Не думал, что все зайдет так далеко. Надеюсь, вы видели то, что видел я?

– Я видела Женю, – пытаясь прийти в себя, пробормотала Мария. – Но все это было так быстро, что я почти ничего не смогла запомнить. Только то, что он просил меня зачем-то сжечь картину.

– Так и есть, – Эдуард разминал косточки на пальцах, от чего они похрустывали.

Мария прижалась к креслу и задрожала, осознавая, наконец, что уже произошло и что вот-вот произойдет.

– Который час? Господи, где же часы? Есть в этом доме часы?

– Половина шестого утра, вы здесь сидите около шести часов.

– Картину действительно нужно сжечь? – Мария снова засобиралась. – Когда? Значит, это все из-за какой-то дурацкой картины?

– Как можно быстрее, – экстрасенс отвернулся, чтобы не видеть глаз Марии, из которых струились слезы. Свечи догорали. С ними догорали и последние надежды Марии на то, что муж выкарабкается. Доля скептицизма в ней все еще оставалась. Но столько совпадений быть не могло. У нее тоже была мысль о том, что все случившееся с Евгением как-то связано с картиной, но все, что не вписывалось в привычные рамки, она сразу же отметала.

– А если все не так, как мы думаем? Если это всего лишь наша безумная фантазия и все эти ваши магические уловки?

– Как бы мне хотелось, чтобы все было именно так, – Эдуард продолжал смотреть в окно. И даже когда Мария ушла, и он слышал ее всхлипывания, шаги и хлопнувшую дверь. Он напрягал все свои силы, стараясь что-то изменить. Но все уже было решено.

Если бы Мария даже захотела, то не вспомнила бы, как поймала, выбежав на середину улицы, машину. Как поехала в клинику и полтора часа провела рядом с мужем – их последние полчаса вместе. Как обняла его и прошептала: «Я люблю тебя, будь всегда со мной». Как пришла домой, разбудила дочь, накормила ее завтраком и отвела в детский сад, озираясь по сторонам и ожидая увидеть ту женщину.

Как бегом вернулась домой и, не разуваясь, прошла в комнату, в которой стояла картина. Как провела рукой по картине, погладила, словно прощаясь, силуэт, появление которого так ее смутило. Сходив на кухню, она пришла с большой тарелкой, зажигалкой и бутылкой жидкости для розжига, которую Евгений собирался опробовать на шашлычных посиделках в майские праздники на даче. Еще совсем недолго Мария простояла в сомнениях, а потом просто сорвала холст с мольберта, свернула его, перегнула, положила на тарелку, облила жидкостью и попыталась поджечь. Зажигалка никак не срабатывала. И так и не сработала. Бензин вспыхнул просто от искры из-под кремня.

Не вспомнит и то, как комната наполнилась дымом, как шипела, сгорая, краска. Как, закрывая лицо от пламени, увидела в его отблесках ту, что была ведьмой. Она стояла в углу комнаты, усмехаясь, опустив голову, а когда картина догорела, сразу же исчезла. Как зазвонил в кармане куртки телефон и взволнованный Александр Александрович, заикаясь, сказал: