Исаак Зингер - Последняя любовь

— Кто-то меня сглазил. Позавидовали моим деньгам…

Восторг сиял в глазах Беллы. Она, не отрываясь, глядела на Марка с вожделением и глубочайшей серьезностью.

Он сказал:

— Я во всю эту дребедень не верю. Но раз ты веришь, значит, с твоей точки зрения, ты убила человека.

— Да. И Бог меня за это накажет.

— Ты надеялась, что я на тебе женюсь?

— Сама не знала.

— Как ты колдовала?

— Желала ей смерти. Просыпалась ночью и молилась, чтобы она умерла.

— Но ведь ты же ее никогда не видела.

— Видела. Я уже была здесь несколько раз. Не в доме, конечно, около. Я ждала, когда она выглянет в окно. А один раз я позвонила в дверь и спросила, не нужна ли ей горничная. Она сказала: «С улицы я никого не возьму», — и захлопнула дверь у меня перед носом.

— Но это же безумие?

— Безумие.

Марк посмотрел на стол, где лежал нож.

— Ты достойна смерти, но я не убийца. В этом отношении я еще еврей. Но между нами никогда ничего не будет. Иди домой и больше сюда не приходи. Если хочешь, можешь и на меня навести порчу.

— Нет, я буду любить вас до последнего вздоха.

Белла сделала движение, словно собиралась встать, но так и не сдвинулась с места.

— Значит, все, что ты плела о сострадании, — вранье, — произнес Марк. — Ты радовалась ее смерти.

— Я не знала, что у меня есть такая сила. Когда я услышала о том, что случилось, я была поражена и…

— Ты — дура, вот ты кто, — сказал Марк, не вполне уверенный в том, что он скажет в следующую минуту. — Если бы вместо всего этого ты побольше думала об учебе, то получила бы диплом. А что теперь с тобой будет? Сегодня ты видишь меня в последний раз. Я очень любил Лену, и с этой минуты я тебя ненавижу. Ты — кровопийца.

Белла побледнела:

— А я буду любить вас до могилы.

— Это бред, истерия.

— Нет.

— Это ты звонила мне сегодня? — спросил Марк. — Я уже вышел, а тут кто-то позвонил. Когда я снял трубку, было уже поздно. Это была ты?

— Да.

— Почему ты позвонила именно сегодня?

— Так было нужно.

— Все это бред, самовнушение. Ты все еще в средневековье. Я, кажется, начинаю понимать, почему тогда сжигали ведьм. Таких, как ты, нельзя оставлять в живых. Ты даже похожа на ведьму, — сказал Марк и тут же пожалел о своих словах.

— Я знаю.

— То есть мне, конечно, так не кажется. Ты готова стать моей? — Марк слушал себя как бы со стороны. — Я имею в виду моей любовницей, а не женой. Мне будет стыдно показаться с тобой на улице. Как видишь, я вполне откровенен.

Что-то вроде насмешки и гнева мелькнуло в ее глазах.

— Вы можете делать со мной все, что хотите.

— Когда?

— Сейчас.

В три часа утра Белла начала одеваться. Красноватый свет ночника разливался по спальне. Марк был слишком уставшим, чтобы ей помогать. Он лежал на кровати, приоткрыв один глаз, и наблюдал, как она старается запихнуть в платье свою огромную грудь. В двадцать лет ее груди уже болтались. Талии не было. Оплывший живот порос черными волосами. Бедра выпирали, как два бочонка. Слипшиеся волосы свисали на низкий лоб и крючковатый нос. Выпученные глаза глядели испуганно, как загнанные звери из-за кустов.

«Ведьма, настоящая ведьма!» — думал Марк. Он бы никогда не поверил, что молодая девушка, к тому же девственница, способна на подобное преступление. Она царапалась, кусалась, шептала какие-то бессвязные слова и кричала таким диким голосом, что он боялся, что она разбудит соседей. Он поклялся, что женится на ней.

«Как это могло случиться? Я, наверное, совсем сошел с ума. Неужели черная магия действительно существует?»

Марк услышал, как Белла говорит:

— Мама устроит такой скандал. Они, наверное, уже позвонили в полицию. Даже наверняка. Только бы сторож открыл мне ворота.

— У тебя есть деньги?

— Что? Нет, я все потратила на такси.

— Возьми у меня в брюках.

— Где твои брюки? А вон, на полу…

Она подняла его брюки и принялась рыться в карманах. Ошеломленный Марк молча наблюдал за ней. Она вела себя так, как будто уже была его женой.

«Все, мне конец», — подумал он.

Белла взяла несколько монет и аккуратно положила брюки на стол, переступая по ковру кривыми волосатыми ногами. «Как такие гигантские ступни умещаются в дамских туфельках?» — подумал Марк. Он снова услышал голос Беллы:

— Что я скажу родителям? Они поднимут дикий шум!

— Скажи, что хочешь.

— Если ты уже обо всем жалеешь, я могу пойти к Висле и покончить все разом, — сказав Белла.

— Я ни о чем не жалею.

— Жизнь для меня и гроша ломаного не стоит. Я хоть сейчас готова уйти к твоей жене. Она мне все равно отомстит.