Фред Стюарт - Век

Пианист поднялся на своей единственной тонкой ноге и поклонился:

— Да, генерал.

Он сел и подал знак виолончелисту. Они начали вымучивать песню Дитрих. Мальцер улыбался:

— Это лучше. Что мы закажем?

Он жестом подозвал Фернандо.

Росарио Бентивенья, переодетый мусорщиком, подходил к улице Раселла. Улицы Рима были полны людьми; даже война не смогла помешать древнему городу ожить под лучами раннего весеннего солнца. Понятно, что Росарио, толкающий перед собой сорок футов тротила, был возбужден, но его живот подвело еще сильнее, когда он увидел двух настоящих мусорщиков, приближавшихся к нему.

— Привет! — сказал один из них. Они подошли со стороны улицы XX сентября. — Что ты здесь делаешь? Это не твой район.

— Ничего… — ответил Росарио, лихорадочно соображая, как правдоподобнее объяснить свое присутствие. — Я… везу цемент.

Он готов был убить себя за невероятно неправдоподобное объяснение, которое слетело у него с языка.

Оба мусорщика тем не менее понимающе ухмыльнулись.

— О, ясно, — сказал один из них. — Черный рынок. Проходи.

Вздохнув с облегчением, Росарио продолжал свой путь к улице Раселла. За углом, на площади Барберини, в кинотеатре Барберини показывали шведскую картину под названием «Любовник в полумраке» о злоключениях молодого хирурга. В Ватикане похоронные службы готовились к проводам шофера Папы, который был убит бомбой союзников, когда вез на грузовике ватиканские тарелки для сбора пожертвований. Его смерть была разрекламирована Ватиканом в кампании, которая велась против бомбежек союзников. Где-то в другом месте люди читали о происшедшем этим утром извержении вулкана Везувий, который во второй раз за неделю изрыгал лаву толщиной в двенадцать метров на деревни над Неаполитанским заливом.

Росарио повернул со своей тележкой на улицу Раселла. На солнечной стороне улицы старинные здания раскалились до красно-коричневого цвета; на теневой стороне они были серыми. Росарио направился к дому номер сто пятьдесят шесть — дворцу Титтони, — третьему по счету зданию, если идти по улице сверху. Этот дом до прихода Муссолини к власти принадлежал министру иностранных дел Италии Томмазо Титтони. С определенной долей иронии Муссолини и сам какое-то время жил в пятикомнатной квартире этого дворца, готовясь к предстоящим событиям.

Росарио остановил свою тележку около края тротуара напротив дворца. И начал ждать. Он ожидал появления приблизительно ста пятидесяти человек третьей роты одиннадцатого батальона СС полицейского полка «Бозен». В течение последнего месяца этот полк частями переводили из Южного Тироля в Рим, для того чтобы бросить его против римлян, становившихся все более непокорными.

В два часа дня, когда немцы, по расчетам, будут проходить по улице Раселла, Росарио должен поджечь огнем своей трубки фитиль тротилового заряда в тележке для мусора. Пятьдесят секунд спустя, если все пройдет хорошо, немцы будут вознесены в Валгаллу.

— Теперь, Спада, — сказал генерал Мальцер, расправляясь со своим бифштексом, — я объясню причину, по которой мы пригласили тебя на обед. Нам в самом деле надо разобраться в этой смешной ситуации с твоим тестем. Французский бифштекс был великолепен, правда?

— Очень хороший, — честно ответил Фаусто. Это было лучшее из того, что он ел в последние несколько недель. — Что вы имеете в виду, говоря «разобраться в ситуации»?

— Ну, полно, Спада. Твой тесть прячется у Папы под подолом. Мы, конечно, знаем, что в Ватикане собралось много евреев, разве не так? Его святейшество ведет двойную игру, но Бог знает, что он не первый обманщик среди пап, не так ли? К счастью для него, мой командир, фельдмаршал Кессельринг — истинный католик из Баварии, — настоял, чтобы мы с уважением относились к нейтралитету Ватикана, если это можно так назвать. К счастью для нас, Папа — sehr deutschfreundlich. Как это по-итальянски? Германофил? Как вы знаете, нынешний Папа был папским нунцием в Германии в течение двадцати лет, свободно говорит по-немецки, и мы уверены, о нем нельзя сказать, что он нам не сочувствует. В любом случае он предпочитает нас коммунистам. Итак, ничья. Пий бранит американцев за то, что они бомбят Рим, который мы любим. Но он укрывает евреев, таких, как твой тесть, которых мы не любим. Следовательно, я решил, что сейчас самое время прийти к какому-нибудь компромиссу.

— Например?

— Твой брат, кардинал Спада, поместил синьора Монтекатини в Ватикан. Вероятно, кардинал Спада мог бы и попросить его оттуда.