Фред Стюарт - Век

— О, папочка, — прошептала Барбара, — мне так жаль…

И она снова обняла его. Оба долго сидели рядышком на софе, наблюдая, как садится над Пятой авеню солнце.

Для капитана графа Эрнста фон Риттера из Вюртембергского горного батальона это зрелище было незабываемым: итальянский лейтенант сидел на земле, сотрясаясь от рыданий, окруженный своими солдатами, которые, побросав оружие, махали руками и кричали: «Eviva Germania! Eviva Germania! [55] Да здравствует Германия! (итал.). » Этот молодой немецкий офицер, пребывающий в состоянии эйфории от блестящей победы, одержанной немцами и австрийцами в этот октябрьский день 1917 года, не мог не почувствовать прилива жалости к своему поверженному итальянскому противнику. Итальянцы были разбиты наголову. Солдаты, похожие на этих, складывали свое оружие, обнимали своих врагов, иногда убивали своих офицеров, когда те пытались удержать их от сдачи в плен. Почти два года итальянские и австро-германские войска намертво стояли на участке фронта длиной в тридцать миль, простиравшемся на север и юг вдоль реки Изонцо в отдаленном приальпийском районе северо-восточной Италии. Произошло уже одиннадцать сражений; итальянцы то захватывали несколько миль в одном месте, то теряли их в другом. Шла борьба за территорию — совершенно бессмысленная для обеих сторон. А тем временем людские потери были громадными, если не сказать — ужасающими. Например, во время одного только десятого сражения, начавшегося в мае, итальянцы потеряли сто пятьдесят семь тысяч человек против семидесяти пяти тысяч с австрийской стороны. Это была не война, это была бойня. В одиннадцатом по счету сражении, произошедшем в прошлом месяце, итальянцы оттеснили противника примерно на пять миль вглубь, и вновь с обеих сторон были большие потери. Но эта, двенадцатая битва на реке Изонцо, которая впоследствии станет известна как «битва за Капоретто» — так называлась деревушка на берегу этой реки, — обернулась для итальянцев сокрушительным поражением.

Капитан фон Риттер, посланный вместе с немецким подкреплением на поддержку австрийцев после одиннадцатого сражения, узнал, что итальянцы, не желавшие сдаваться, бежали на восток к реке Пьяве. Если это сообщение было правдивым, оно означало, что австро-германские войска могут захватить Венецию.

Люди Риттера быстро окружили промокших от дождя итальянцев, а сам капитан прошлепал по раскисшей глине к итальянскому лейтенанту. В долине рокотала австро-германская артиллерия, эхо залпов разносилось по долине и затихало между холмами. В ответ изредка слышался треск итальянских пулеметов. Фон Риттер посмотрел на вражеского офицера в запачканной грязью форме. Он заговорил на превосходном итальянском языке, который выучил еще ребенком, когда вместе с родителями провел зиму на Капри.

— Меня зовут капитан граф Эрнст фон Риттер. Примите мои симпатии.

Лейтенант поднял голову. Он не брился уже несколько дней, а глаза его покраснели от усталости. Белокурый немецкий офицер коротко отдал ему честь. Итальянец вяло ответил тем же.

— Я лейтенант Фаусто Спада, — пробормотал он. Капли дождя стекали у него с кончика носа.

— Прошу вас пройти со мной, лейтенант Спада.

Фаусто медленно поднялся на ноги. Ему казалось, что его миру пришел конец.

В течение дня рота фон Риттера захватила в плен около двух тысяч итальянских солдат, хотя слово «захватить» едва ли здесь было уместным, так как итальянцы панически бежали прямо в объятия к немцам. У фон Риттера не было ни продовольствия, ни крова для такого количества пленных. Из донесения своего соратника по Вюртембергскому батальону капитана Эрвина Роммеля он узнал, что тот столкнулся с еще более серьезной проблемой: он утверждал, что взял в плен девять тысяч итальянцев. Фон Риттер решил сымпровизировать и отправить утром всех пленных в штаб-квартиру батальона, сдав их ротному командиру майору Шпроссеру. А пока итальянцы дрожали от дождя, холода и голода, хотя те, кто их пленил, тоже находились не в лучшем положении, так как выдвинулись слишком далеко от линии фронта, чтобы иметь укрытие или хотя бы минимальный паек. Победители и побежденные сидели под непрерывным дождем, ежась от альпийского ветра и надеясь на то, что, может быть, это поражение означает конец войне.

— Хотите сигарету? — спросил фон Риттер, подходя к сидевшему на земле Фаусто. Прислонясь спиной к стволу дерева, Фаусто во все глаза глядел на изящный золотой портсигар.