Отто Штайгер - Избранное

С Эрикой этот первый разговор сложился особенно очаровательно, ибо она говорила совершенно откровенно, без всякого жеманства, которым прикрываются многие женщины. Она высказывала то, что думала, мысли у нее были открытые и честные. Через полчаса мы уже, смеясь, болтали о таких вещах, каких я не смел касаться даже с Бетти.

Сразу после обеда неудобно было отправляться к клиентам, и потому я пригласил Эрику выпить где-нибудь кофе. Она согласилась и, когда мы вышли на улицу сказала:

— Если хотите, можете взять меня под руку.

Вечером мы заглянули в танцевальный зал. На эстраде сидели музыканты, игравшие то танго, то новые вальсы. Когда очередь дошла до популярной в то время песенки «Гуляка Петрус», Эрика стала тихонько подпевать. При словах: «Как гуляка старый вздумал тары-бары с ангелом небесным разводить» — она лукаво взглянула на меня и ущипнула за щеку.

— Гуляка Петрус, — сказала она, — нравится ли вам здесь?

Темный зал был наполовину пуст, лишь несколько студентов сидели со своими подружками, усердно тиская их. Я был намного старше, и мое присутствие в этом зале казалось мне довольно нелепым. Поэтому я ответил:

— Не особенно.

— Вам надо выпить. Когда человек слегка навеселе, жизнь кажется ему более привлекательной.

И тогда мы выпили бутылку вина, и я стал вести себя подобно студентам: обвил рукой шею Эрики и время от времени целовал ее. Танцуя, тесно прижимал ее к себе. Прикосновение к ее гибкому телу, аромат ее волос и ее таинственные глаза опьяняли меня больше, чем вино, и… я забыл обо всем.

После ужина я спросил Эрику:

— Что будем делать?

Прежде чем ответить, она остановила на мне серьезный взгляд.

— Поедем ко мне. У меня уютная квартирка, и, если захочешь, я тебя угощу.

Достаточно было взглянуть на нее, чтобы понять, что она подразумевает. Я уже готов был взять ее руку и безмолвно в знак согласия пожать, как вдруг предо мной возник образ Бетти.

— Не знаю, Эрика, — уклончиво ответил я. — Боюсь, у меня мало времени. Надо ехать домой.

Она насмешливо улыбнулась:

— Боишься нарушить супружескую верность?

— Да, — ответил я. — До сих пор я никогда этого не делал.

— Когда-нибудь надо же начать! — заметила Эрика идобавила серьезно: — Ты любишь жену?

— Да, — признался я.

— Больше, чем меня? — Я только кивнул. — Ты вполне уверен?

Я взял ее за руку и сказал осторожно, боясь сделать ей больно:

— Я люблю жену, а тебя никогда любить не буду. Это совсем другое. Тебе не понять.

Эрика снисходительно улыбнулась.

— Нет, — сказала она, — я понимаю! Ты голоден, я вижу по твоим глазам. А так как твоя жена ожидает ребенка, то… все ясно! Но это не измена. Тебе надо и впредь любить только жену, а не меня. Все остальное не в счет, а это твое настроение… как голод и жажда. Кстати, и я тебя не люблю, не строй себе иллюзий.

— Чего же ты хочешь? — с изумлением спросил я.

Она пожала плечами, и огонь в ее глазах на миг погас.

— Может, и я голодна, — сказала она. — Может, ты нравишься мне, Гуляка Петрус!

Сначала я позвонил Бетти: я хотел убедиться, что она чувствует себя хорошо. Она была тронута моей заботливостью и сама посоветовала мне не приезжать домой и хорошо выспаться. Потом мы взяли такси и поехали к Эрике. Впереди у нас была целая ночь; но в объятиях этой женщины я не замечал, как мчались часы. Прежде чем я опомнился, забрезжило утро. Мы поспали еще часок-другой, и я встал незадолго до полудня. Эрика осталась в постели и, безмолвно посмеиваясь, смотрела, как я одевался.

— На какие средства ты, собственно, живешь? — вдруг спросил я. — Где ты работаешь?

— Я не работаю, — ответила она, зевнув. — Муж дает мне достаточно на жизнь.

— Значит, ты замужем?

Она ответила неторопливым отрицательным жестом:

— Мы в разводе.

Когда я уже собрался уходить, она протянула ко мне руки.

— Поцелуй меня еще разок, Гуляка Петрус! — сказала она.

Прекрасная, как искушение, лежала она предо мной. Но мысли мои уже были поглощены делами, и я поцеловал ее бегло и легко, не снимая шляпы. Потом мы сговорились о новой встрече.

— Хорошо, — сказала она, — теперь уходи. Я хочу спать.

Она закрыла глаза и повернулась ко мне спиной. Я вышел на улицу.

Когда я за завтраком механически составлял список визитов на день, мои мысли упрямо возвращались к Эрике. «Что за женщина! — думал я. — При таком огненном темпераменте она может погубить любого мужчину».