Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)

Значит, не судьба. Я меланхолично взял конфетку и пошел не огорчаясь — острых впечатлений получить не удастся.

И ошибся: меня опять врасплох облаяла пёска, когда я поднимался по своей улице. Даже сердце екнуло. Я остановился, кинул ей карамельку и сказал, что прощаю ей коварные нападения. Пусть и она простит мой розыгрыш с медведем. Собака сгрызла гостинец и заурчала. Я пошел и лишь погрозил ей пальцем, когда она заклацала мне в след зубами со своего бетонного балкончика.

И когда пришел в свой номер и позвонил Оксане, ее не оказалось.

Она сама позвонила к полуночи и сказала, что бродила по городу, прощаясь с ним, и посидела в том кафе, где мы познакомились… Мы ходили с ней по одним и тем же местам, но не встретились. Ну и хорошо.

И мы стали договариваться, во сколько ей завтра утром выйти из отеля, чтобы не опоздать в аэропорт. Я сказал, что заеду за ней ровно в восемь — Анатолия уже заказала такси.

Выгреб содержимое холодильника в мешок, сунул в него оставшиеся пачки туалетного мыла, не распакованный тюбик зубной пасты и тихонько отнес на кухню — Анатолии.

Анатолия спала, горела рождественская елка в гостиной и шебуршались в клетке птички — я постоял, запоминая их и прощаясь.

Афины. Аэропорт.

Утром я обнялся с Анатолией, похлопал ее по мягкой спине, она вытерла слезы, приглашала приезжать еще. Таксист подхватил мой чемодан и понес к машине.

…В аэропорту мы прошлись по пустынному зданию и сели на диванчик. Оксана достала фотоаппарат:

— Давай я тебя сфотографирую. Только улыбайся.

Я, как мог, улыбнулся.

— Теперь я тебя. — Я стал доставать свой.

— Ты мне напишешь?

— Да.

— Приезжайте вместе с женой летом. И малого берите, с дочкой познакомим.

— Улыбайся, — сказал я.

— Не могу, — сказала Оксана. — Подожди. — Она отвернулась и полезла в сумочку.

Я вышел на улицу и покурил. Подъезжали такси, греки катили чемоданы на колесиках, меня обнюхала собака и отошла. Я подумал, что через час полета мы расстанемся: ей на Вену, мне на Амстердам. И едва ли когда увидимся. Я подошел к киоску сувениров и купил лазоревый камушек в виде сердечка на серебряной цепочке. Простенький и изящный, как мне показалось.

— Это героине моего романа на Новый год.

Она взяла с улыбкой: «Спасибо».

Я взвел фотоаппарат: «Готова?»

Она кивнула. Я щелкнул раз, другой, третий.

— Первый бокал в Новый год я подниму за тебя. И твою семью.

— Я тоже, — сказал я. — Передавай привет Матвеичу — «Ой, блин, лучше бы я умер!» И маме. Не грусти, все будет хорошо.

— Ты мне очень помог, — сказала Оксана и тронула капюшон моей ветровки. — Если бы не ты…

— Не обижайся, что не смог уделить тебе много времени. И не обижайся на мои резкие слова…

— Чудной ты человек…

— Чудной.

Она чмокнула меня в щеку и вытерла пальцем помаду:

— Не забывай меня, пожалуйста….

— Не забуду.

В самолете мы молча смотрели в один иллюминатор, и я тихо радовался, что все обошлось: не надо будет врать жене, прятать глаза, а светлая грусть останется при мне, и ее не придется стыдиться…

Отец с дядей Жорой вознамерились купить зимний дом в Зеленогорске: с круглыми печками, батареями парового отопления, водопроводом, подвалом, городским телефоном, — и нас повезли на смотрины.

Непривычно было выходить на одну остановку раньше — в соседнем Ушкове нас ждали два типовых домика в садоводстве, разделенных оградой из можжевельника. Домики, как и их владельцы, были близнецами, только выкрасили их в разные цвета — наш в канареечный, а дяди-Жорин в светло-зеленый. Иногда мы даже встречали общих гостей в летних нарядах соответствующего цвета — наша семья желтела, а дяди-Жорина зеленела. И гостям было проще — они легко вспоминали, у кого из братьев-близнецов должны ночевать и чьи жены и дети ходят по участку.

В электричке было жарко, и, сойдя в Зеленогорске, мы сразу же обзавелись мороженым и двинулись в путь под руководством дяди Жоры.

Дом стоял у самой окраины леса.

На таких буржуйских дачах мне раньше бывать не приходилось.

На втором этаже покоился на козлах стол для пинг-понга и зеленел истертым сукном бильярд. Хозяйка сказала, что пинг-понг она может оставить без всякой доплаты, а бильярд увезет — внукам в Кузьмолово.

Над высокой крышей жужжал пропеллером самолетик-флюгер, и я осторожно спросил, оставит ли она самолетик, если мы купим дачу.