Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)

Они по ее просьбе остановились у ресторанчика на берегу моря и пили за столиком сок.

— И кто он был? Грек, португалец, швед? — Медведеву казалось, что он говорит игриво, по-дружески, как и подобает разговаривать со своей героиней, вызывая ее на откровенность.

— Дурачок ты. — Оксана положила в сумочку сигареты, скинула туда же зажигалку и щелкнула замком. Подняла на него потемневшие глаза. — Ты меня один раз лицом об стол уже приложил. Когда позвонил и сказал, что я могу искать кавалеров на стороне, ты не ухажер. Если бы не моя выдержка, я бы тебе ответила…

— А что особенного я сказал? — Медведев быстро мрачнел. — Чем обидел?

Оксана помолчала и произнесла:

— Неужели тебе не ясно, что мне в таком состоянии никто не нужен… После этого Розалиса мне все мужики противны были… Я над ними смеюсь. — Она сделала попытку подняться, но решила досказать. — Когда ты мне цветы подарил, я чуть не заплакала. Вот, думаю, единственный порядочный человек, писатель… Все понимает… И тут снова — получи, Оксана… — Она покрутила головой.

— Я тогда не знал про Розалиса, — извинительно выговорил он.

— Ну да, ты решил, что я хочу тебя очаровать и развлечься за твой счет. Поставил заслон — я писатель, я не бабник… Все правильно — люби жену, детей, и дай бог, чтобы они тебя любили. — Она поднялась и одернула узкую юбку. — Ну что, пошли?

Медведев в тени зонта удрученно пожал плечами, словно сомневаясь, надо ли теперь куда-то ехать и что-то смотреть.

— Пошли, пошли, — ласково потеребила его за ухо Оксана. — Мы квиты. — И попросила: — Дай теперь я поведу… — Темные буруны исчезли, она смотрела просто и ясно, как на своего ученика, которого надо было отчитать, но не обидеть.

Дистанция, которую пытался установить между собой и своей героиней Медведев, иногда нарушалась, и он оказывался с Оксаной лицом к лицу, в непозволительной близости.

— Я сегодня молился, чтобы не увлечься тобой, — неожиданно признался он, когда они шли вдоль темного моря к ее отелю.

— Ну и как, помогло? — просто спросила Оксана.

— Еще не знаю, — проговорил Медведев.

— Ты же видишь, как я себя веду. Неужели я тебя не понимаю…

— Ты напишешь моей жене письмо-справку, что я хороший и у нас ничего не было? — оживился Медведев.

— Так она и поверит! — иронично кивнула Оксана.

— Поверит…

— Не надо, — рассудительно сказала она. — У тебя будут проблемы. И кто знает, — Оксана загадочно улыбнулась, — может, еще что-то будет. Но тут же спохватилась и тронула его за плечо: — Извини, это я так шучу!..

Иногда они заходили в Старый город, где несколько веков за толстыми стенами вели свои дела крестоносцы. Башни, бойницы, желтый известняк стен, церкви с игольчатыми шпилями, часовни, арки мостов, к которым просился грохот колес и факельный свет, — поначалу все воспринималось как добротные декорации к грандиозному фильму о средневековье. Шли вглубь, подальше от лавочек и кафе — там по узким кривым улочкам ездили мотороллеры, у скрипучих прохладных дверей сидели старухи, словно восковые фигуры, выставленные для обозрения туристам. Во дворах сохло на веревках белье, галдели дети, звенел мячик и темнели стволы вековых платанов. Медведев вспоминал мостик в Петропавловскую крепость со стороны Кронверской протоки, за которым когда-то стояли жилые дома с коммуналками и так же бегали дети, сушилось белье, сидели на лавочках старики. Петропавловка виделась отсюда игрушкой, забавой, потешной штукой, не бывавшей в деле.

Однажды в глубине крепости они присели под зонтик кафе, взяли воды, и официант подкатился к Оксане с обычными расспросами — откуда приехала леди, нравится ли ей на Родосе… Медведев задумчиво курил и разглядывал старую заплату на крепостной стене, соображая, откуда и в какие времена мог быть произведен выстрел, как вдруг услышал:

— Да, это мой друг. Он писатель. Он очень известный русский писатель, у него много-много хороших книг…

Медведев снял очки, протер их платком, надел и внимательно взглянул на официанта. Перевел взгляд на Оксану — она излучала гордость. Официант почтительно покивал: «Вери гуд, вери гуд!» — и удалился к стойке — рассказывать коллеге, кто присел за их столик. Вскоре он принес маленькую бутылочку вина: «Презент, презент!» — И, почтительно улыбаясь, спросил Медведева, что он сейчас пишет. Медведев помолчал, выбираясь из своих мыслей, и коротко ответил: новеллу.

— О чем?

— Об этой женщине. — Он повернулся к Оксане, разглядывая ее, словно видел впервые. — Она моя героиня…