Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)

— Ты спрашиваешь, чем он у нас занимается? — Оксана остановилась на склоне зеленого холма и обернулась, поджидая Медведева. — Трендит и ест! Я, говорит, больше всего в жизни люблю две вещи: готовить и есть…

Симпатии Медведева к Матвеичу росли стремительно — отличный типаж! И он подумал: а не посвятить ли ему отдельную главу? Пусть это будет повесть о семье эмигрантов из Белоруссии. А почему бы и нет?..

— А назад не тянет? — Медведев крутил в руках терпко пахнущую кипарисовую шишечку.

— Пока не тянет. Как вспомню ту жизнь… Правда, бабулька у меня одна знакомая в деревушке под Гомелем живет. Ну просто знакомая, познакомились как-то давно. Одинокая, всех во время войны потеряла. Я ее часто навещала. Беленькая такая, спина прямая, в доме чисто, тарелочки народные висят. Мы с ней сядем, самогонки выпьем, песни старинные поем… Вот ее бы я навестила… — Оксана помолчала, словно перебирала в памяти приятные подробности деревенских посиделок, и весело продолжила: — Слушай, сейчас расскажу! Работала я в столовой на раздаче у лесорубов. Час пешком от дома. Всегда во всем чистеньком — шорты, футболочка, носочки. А каждый же мужчина имеет надежду, что ему что-то отломится… И вот один мастер у лесорубов…

— Какие в Чехии лесорубы? Какие там леса?

— Это была частная лесопилка пани Гржебы, досталась ей по реституции. Лес валили и доски пилили.

— А какой лес? Лиственный?

— Ну да, вроде лиственный. — Оксана задумалась, припоминая, и уверенно махнула рукой: — Лиственный, лиственный…

— И что этот мастер? Приставал?

— Все пытался меня то за руку потрогать, то за шею, то за щечку. А я это ненавижу. Однажды дала ему по руке — больно дала. Так он приходит на следующий день, руку тянет и сам себе другой рукой — хрясь! — не тянись. А до меня там алкоголица работала, чешка — держала для лесорубов ром на опохмелку. Пивом они не опохмелялись…

— А кто это — пани Гржеба?

— Да простая женщина — секретаршей работала. — Оксана нагнулась и сорвала желтую звездочку цветка. — Ей после реституции отдали замок, пилораму, господу, дачу в горах — шестнадцать комнат. В замке, говорит, даже не была — там выставка художественных промыслов, по закону надо семь лет ждать, чтобы полностью к тебе вернулось. Ну вот. Она видит, что я женщина сильная, в Чехию не помирать приехала, а жизнь строить, попросила ее Мариной называть, камарадкой. Придет ко мне в гости, сядет возле рояля: «Оксана, что-то грустно, подари мне, пожалуйста, Гайдна…» Потом она попросила, чтобы я на себя всю столовую взяла, управляющей стала… Ей понравилось, что я строго с лесорубами себя веду — ром отменила, пиво ограничила — все по закону… Но я отказалась. Извини, говорю, Марина, но я свое дело решила открыть…

Медведев запутывался в материале и переспрашивал — кто, например, такая Элен, встречавшая Новый год в их семье. Ага, подруга брата!

И не Элен она вовсе, а Ленка, буфетчица из генеральского зала, разъясняла Оксана; брат подцепил ее, когда ездил на учения в Среднюю Азию. Да нет же! Брат служил капитаном, но просто познакомился, стали переписываться, потом она перебралась в Москву, облапошила какого-то доцента, отсудила его квартиру, квартиру стала сдавать, приехала в Чехию пудрить брату мозги. Берет его носки и целует: «Милый! Мой милый! Как я его люблю!» — и так целыми днями. Брат помог ей снять квартиру в Праге — в Праге жилье дешевле, чем в Москве. Она сдает квартиру в Москве, снимает квартиру в Праге и еще на жизнь остается. Сидит целыми днями в кафе и пьет кофе с ликерами, эстетствует. Ну и брат ей помогает, содержит. Он приходит — она спит с его рубашкой: «Милый, я без тебя не могу…» Тут у любого крыша поедет. Брат уже жениться собрался — насилу уговорили повременить. «Она же аферистка, — говорим. — Доцента обобрала и нас оберет». Не верит. Потом, вдруг, нас в полицию вызывают — на нее запрос из Москвы пришел, хотят уголовное дело возбудить за мошенничество. Пропала сразу куда-то. Хорошо, брат не успел с ней записаться….

— А бандиты в Чехии есть? — интересовался Медведев.

— Есть. Наши, русские… Сейчас расскажу. Только мы первый магазин собрались открывать, приходит какой-то парень. Мама одна была — я на складе, брат в Сергиев Посад за матрешками уехал. «У вас, — спрашивает, — какая крыша?» Мама глазами хлопает: «Хорошая, сынок. Не жалуемся. А что?» — «Вы с собой привезли или здесь брали?» — «Здесь брали». Походил по магазину, покрутился: «Так кто же, если не секрет, вас охраняет?» — «Охраняет нас полиция». — «А, ну ясно. А вы кто?» — «Я? Мама. Хочешь соку? Что-то ты усталый». — «Да нет, — говорит, — спасибо». И уехал. А мы накануне договор с полицией заключили, кнопку тревожной сигнализации поставили.