Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)

…За стеклом моего книжного шкафа в ту пору стояли старинные фотографии: бородатый дед-химик в сюртуке; юноша с ямочкой на волевом подбородке и опрятным ежиком волос; моложавый мужчина с бакенбардами, шейной бородкой и закрученными в ниточку усами в тужурке с красивым отложным воротником неизвестного мне ведомства; женщина с приятным, но строгим лицом в мещанском платье (кружева, рюшечки, воланчики, пуговицы и пуговки) и с гребнем, напоминающим корону.

Предки.

Они смотрели мимо меня, чуть повернув головы влево, и нашим взглядам не суждено было встретиться.

Молодой человек в курточке со стоячим воротником и трогательным ежиком волос приходился мне дедушкой по отцовской линии — это вытекало из дарственной надписи, сотворенной каллиграфическим почерком на обороте карточки: «Горячо-любимой бабушке от любящего внука на добрую память, — Павел Каралис».

Моего отца звали Николаем Павловичем. Значит, Павел — его папа, мой дедушка.

Мой будущий дед снимался в фотоателье Булавского на Невском, 34, и делал он это после 1898 года, что я установил по дате на серебряной медали Императорского фотографического общества, чей кругляш с цифрами удалось рассмотреть через лупу. Дедушка выглядел на карточке задумчиво-серьезным юношей с внимательными глазами и просторным лбом под слегка набрякшими веками. На фотографии ему лет пятнадцать-шестнадцать.

Две остальные карточки, также сделанные в Петербурге, требовали атрибутации.

Напряженного мужчину в неизвестном мне форменном кителе и женщину в платье с оборками я счел своими прадедушкой и прабабушкой: фотография молоденького дедушки, положенная между ними, являла очевидное типологическое сходство с обеими персонами. Да и по какой иной причине им было храниться всем вместе в отделении портфеля, который перешел ко мне после смерти старшего брата Володи?

Фотографию деда-химика, сделанную в коричневых тонах, я помню с раннего детства — она стояла у матери на трюмо и иногда почему-то оказывалась в верхнем ящичке, где хранились гребни, заколки и огромная коса-шиньон, сделанная из маминых угольно-черных волос — сестры употребляли ее для проказ с переодеваниями.

Была еще фотография: мой будущий отец пятилетним ребенком, стриженным наголо, обнимает за плечо свою маму. Мама — моя будущая бабушка, вполне миловидная брюнетка в белой кофточке с оборками и юбке. Мягко улыбается. Дитя задумчиво… Карточка совсем маленькая, треснувшая, требующая реставрации — я держал ее в особом конверте, год приблизительно 1912-й.

…В тот день седобровый курьер, похожий на злого карлика, вручил мне два больших конверта из хорошей вощеной бумаги с казенным коричневым отливом. Я отдал ему обещанные деньги, заперся в кабинете и отключил телефон. За окном по Малой Неве плыли ошметки грязного зимнего льда, накрошенного мощными буксирами. По набережной, оставляя за собой мутный шлейф влаги, шуршали автомобили и едва проглядывался шпиль Петропавловки со снятым на ремонт ангелом.

Не спеша вскрывать, я побарабанил пальцами по обоим конвертам. Левый был тощим, правый пухленьким.

Ну что же, сударь! Приступайте!

Я вытянул из карандашовки латунный меч и взрезал левый конверт.

«Уважаемый Дмитрий Николаевич!

По Вашей просьбе мы провели предварительный поиск информации о Ваших предках по отцовской линии. Вот первоначальные результаты:

В картотеке МВД Российской империи, содержащей сведения о перемене подданства выходцами из различных стран (в том числе — Греции) за 1797–1917 гг., Каралисы не числятся.

Были просмотрены дела о выходцах из различных стран, поселенных на землях в России. В том числе:

1. О переселении в Россию греков, служивших под началом графа Орлова в Морее, под Мистро (южная часть Греции), 1803 г.

2. Сведения о вышедших из Турции болгарах и греках для поселения в России: Одесса, Гросс-Либенталь, Колонии Тарканы, Катаржины, Терновка, 1810 г.

3. Материалы по письму отставного майора Алферани о разрешении переселения в Россию греков, следовавших под началом графа Орлова.

4. Материалы о прибытии в Одессу греческих и болгарских выходцев для поселения в России, 1806 г.

5. «О греках, переселившихся из Турции в Россию, 1831 г.».

Таким образом, фамилия Каралисв делах о перемене подданства и поселении в России за период 1797–1918 гг. не упоминается».

Хочется снять шляпу перед бюрократами Российской империи! И воспеть гимн архивариусам! Какая огромная машина тикала шестереночками министерств, губерний, уездов, колесиками департаментов, рождая циркуляры, справки, сводки, ведомости и Высочайшие повеления… В наше время всеобщей компьютеризации справку о том, что ты желтухой в прошлом году не болел, хрен получишь, а тут — меняли ли твои предки вероисповедание два века назад, въезжали ли они в Российскую империю — пожалуйста, смотрите, вникайте. И все за какие-то конфетные деньги. Класс!