Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)

Да, мы всегда считали себя русскими, но фамилия-то откуда? И фамилия второго дедушки — Бузни — разве она славянская?

Теперь, когда из восьми детей нас осталось четверо, я вздумал найти ответ на этот вопрос…

Мои сестрички — Вера и Надя — не только пугали меня в детстве тем, что они — американские шпионки, убившие моих настоящих сестер и переодевшиеся в их одежду, чем доводили меня до слез и топаний ногами: «Нет! — рыдал я, тыкая пальцами в сестер. — Нет! Ты — Вера, а ты — Надя!», не только вволю дурили баснями про Бабу Ягу, которая вылезает по ночам из круглой печки за моей кроватью, и рассказывали про черную руку, хватающую за горло спящих детей, но — и это самое ужасное — твердили про цыганку, которая подкинула меня, голопузого малыша, в полуторку, на которой их семья ехала летом 1950 года на дачу в Зеленогорск…

— Мы едем в кузове на мешках с бельем, вдруг — тю-ю! — летит пацанчик голопузый. И прямо на Джульбарса упал! Джуль сначала зарычал, а потом стал его облизывать.

— Надёжа, а помнишь, у него еще бронзовый медальончик был — там «Данко» было написано, — перемигивались зловредные сестрицы. — Это мы решили его Дмитрием назвать! Наш Димка-то тогда где-то потерялся, и мы решили вместо него Данко усыновить…

— Помню, помню! — притворно кивала младшая. — Где-то я этот медальончик недавно видела…

Моим придурошным сестрам было страшно весело наблюдать, как я забирался под стол, прижимал к груди плюшевого мишку и ревел там: я чужой в этой семье, меня подбросила цыганка! И мама — не моя настоящая мама, и мой усатый папа — не папа… И где же я — тот настоящий Дима? А-а-а!..

Жаль, что в ту детскую пору я не пожаловался родителям на сестриц, старшая из которых была отличницей, а младшая — заводилой всего двора. Думаю, для начала их бы выдрали, а потом показали психиатрам, и когда они к моему совершеннолетию вышли бы из престижной среди придурков больницы имени Кащенко, мы за вечерним чаем поговорили бы, кого и куда подбросили. Шутю. Поезд на Воркутю давно в путю. Сейчас мы его догоним.

Иногда сестры начинали говорить на тарабарском языке, который, впрочем, я вскоре постиг: после каждого слога в слове следовало добавлять слог «ка». «На-ка-дя-ка, пой-ка-ди-ка сю-ка-да-ка!» означало: «Надя, пойди сюда!» Мои красивые сестры, разрешавшие мне крутить заводную ручку патефона, пока они разучивают перед зеркалом шкафа падеспань или танго, уверяли меня, что это цыганский язык, и выучились они от меня, когда я был еще совсем маленький…

Чертовы куклы, а не сестренки! Одна на двенадцать, а другая на восемь лет меня старше. Думаю, синдром подкидыша, который они мне привили, сыграл не последнюю роль в моей тяге к истории рода и в первую очередь — к розыску корней отцовской фамилии.

Придать осмысленность моим запутанным рассуждениям относительно происхождения фамилии помог Виктор Конецкий, дававший мне в начале 90-х рекомендацию в Союз писателей.

— Напиши все, что знаешь о своей фамилии, и иди, к едреней матери, в Исторический архив! — сориентировал старый моряк дальнейшее направление моих поисков и по своему обыкновению прикурил сигарету от сигареты. — Сейчас все открыто! Татьяна тебе и координаты даст, к кому обратиться. — Он назвал фамилию общей знакомой.

Тем же вечером я отстучал на клавиатуре компьютера справку-объективку для архивистов:

«Фамилия Каралис существует как в греческом, так и в двух прибалтийских языках — литовском и латышском.

Вот некоторые факты и соображения.

Греческая версия фамилии:

1) В конце 1970-х годов после одной из моих публикаций в «Известиях» мне переслали письмо от семьи Каралис, живущей в городке Балта Одесской обл. Они полагали, что я — их брат, пропавший без вести во время ВОВ. Я написал, что искомым братом быть не могу, т. к. родился в Ленинграде после войны, и вступил с ними в переписку. Выяснилось, что их предком был грек Мальва Каралис, который в давние времена прибыл в Северное Причерноморье из Греции. Мы переписывались, ныне связь потеряна.

2) В Стокгольме живет мой полный тезка — грек Димитриус Каралис, бежавший в 70-е годы от греческой хунты в Швецию. Я нашел его по телефонному справочнику и был у него в гостях. Он родом из города Преведа, что рядом с островом Левкада. По фотографиям заметно сходство между нашими отцами и нашими старшими братьями. Он подсказал версию: греческая интеллигенция бежала от турецкого ига в православную Россию, расселялась по берегам Черного моря, уезжала в Москву и Петербург. В Стокгольме Димитриус работает бригадиром электриков, участвует в профсоюзном движении.