Сергей Елисеенко - О.Д.И.Н. (сборник)

3. Зависть — огорчение из-за благополучия или успехов других людей.

4. Гнев обозначает целую гамму психологических состояний, чувств и форм. Среди них обида, раздражительность, досада, ярость и многие другие. Человек, поддающийся гневу, чувствует себя спровоцированным и обиженным, он постоянно находится в таком состоянии, при котором можно причинить вред не только себе, но и окружающим.

5. Похоть (блуд) — это интимные отношения людей, не состоящих в браке.

6. Чревоугодие — жадность и неумеренность в еде, приводящая человека в скотское состояние.

7. Уныние выражается состоянием обиды, беспредметного недовольства, разочарованности и безнадежности.

Конечно, некоторые слова были мне непонятны, хотя общий смысл я улавливал. И многие грехи были мне знакомы, вот только смысла их выполнения я не видел. Наслаждение от пищи или неумеренное её потребление? Что за глупость?! Белковую витаминизированную массу только полный псих будет смаковать, а уж обжираться? Нет уж, увольте. Похоть, то есть размножение, давно уже стало уделом животных прошлого. Совокупление с самкой проводится раз в год под надзором медиков и не приносит никакого удовольствия. Алчность? Понятие денег исчезло более 100 лет назад, у всех всё есть по потребностям. Зачем желать чего-то большего? Гордыня, зависть, гнев, уныние… Как все это может существовать, если ты большую часть своего времени находишься в состоянии бесконтрольного наслаждения в капсуле Общего Отдыха? Хотя иногда, во время трудового периода, становится чудовищно скучно, но это редкость и не влияет так сильно на разум. Так в чем же прелесть этих пороков? Что такого получали от них люди прошлого, раз были подвластны им? Единственное, что приходило мне в голову, это соотношение понятия души. Но это столь размытый объект, что само его существование под вопросом. Все эти вопросы роились в голове Джозефа, пока он шел к своей капсуле Общего Отдыха.

Центр управления 717 жилым сектором.

Отдел надзора психологического состояния населения.

Главный куратор задумчиво вертел в руках тонкий инфо-стержень, на котором был записан суточный психо-алгоритм гражданина Джозефа Синеги 17/4wid. Все мысли и желания этого человека были в руках Помощника. И он впервые не знал, что с этим делать. Столь выходящие за рамки стандарт-программы развития идеи Джозефа требовали корректировки, но что-то не позволяло Главному куратору просто стереть память и изменить личность этого человека. Возможно, он сам задумался над тем, во что превратился человек за последнюю пару сотен лет. Имея доступ ко всем базам данных сети, Помощник обладал знанием, недоступным обычным гражданам. И все это позволяло мыслить ему гораздо шире, естественно, для всеобщего блага и поддержания стабильности Системы. Он видел, как жили все люди его сектора, а это без малого 15.000.000 населения, и каждый шаг любого из них был предсказуем и целенаправлен. Но иногда ему начинало казаться, что, приобретя «счастье» и постоянство, человечество потеряло нечто важное. Да, никто на планете не голодал, и у каждого была крыша над головой. И пусть все было хорошо в мире материальном, но существовал еще мир духовный. Вот здесь и была заноза, которая стала еще более явной после просмотра инфо-стержня Джозефа. Словно убрав грязь из людей, мы убрали и еще что-то бесконечно важное. Быть может, эти самые пороки и были катализаторами для развития человека, стремления его к лучшему, где сильные очищаются и борются, а слабые покоряются и погрязают. И где тот момент, когда стоило остановиться в пути к всеобщему благу? Главный куратор продолжал задумчиво крутить в руках инфо-стержень, размышляя на многие запрещенные темы. Он имел на это право, в отличие от миллионов особей, находящихся под его надзором и живущих в постоянном «счастье»…

И все это из-за наглости и неосторожности Этой отвратительной истерички. Ну что ж пришло время её наказать.

— Пошел на хер отсюда! Как ты уже достал! — истерично надрывалась, безвкусно накрашенная и практически голая, девушка. Она стояла возле кровати и, уперев одну руку в бок, второй целенаправленно показывала в сторону двери. Гримасы её лица были отвратительно наглыми, и каждое выкрикнутое слово было с хлюпающим всхлипом. Это надолго понял я, и не спеша поднявшись с кровати, стал искать свои брюки. Тем временем крики и визги нарастали по экспоненте и вскоре должны были пойти в ход какие-нибудь предметы. Решив не дожидаться столь неблагоприятного периода для моего здоровья, я подошел к ней и резким толчком бросил на кровать. На секунду притихнув, она уставилась на меня испуганными глазами. Но спустя мгновение злоба и женское безумие возобладало в ней вновь.