6 Жюль Барнаво раскаивается в том, что не учел вывешенное в туалете министерства вторичное распоряжение, которое собственноручно подписал министр (хоть и дрябл, а въедлив);
7 Ниро Вульф застает капитана Фьерабра в форме в тот момент, когда тот взламывает сейф банка «Чейз Манхэттен»
8 Р. Мутт проваливает устный экзамен на степень бакалавра, заявив, что пародию-шантан «Песнь выступления в поход» сочинил Руже де Лиль;
9 Борие-Тори пьет охлажденный с наледью «Шато-Латур», глядя на то, как «Человек-волк» танцует фокстрот;
10 Молодой семинарист мечтает увидеть Лукку и проплыть на фелюке Тьень-Цзинь;
11 Бассет по кличке Оптимус Максимус с трудом доплывает до Кальви, но с радостью замечает, что на берегу его ждет мэр с костью;
12 Во время посадки на корабль, отправляющийся в Гамбург, Жавер вспоминает о каторжнике Вальжане, который спас ему жизнь;
13 Доктора Лажуа исключают из гильдии врачей, поскольку он рассказал о том, что, просмотрев фильм «Гражданин Кейн» о рае мономана, Уильям Рэндольф Хёрст заказал убийство Орсона Уэллса;
14 «Отправитель рифмованных посланий» требует, чтобы фермер стриг шерсть его овец, а жена фермера вила тисковую пряжу;
15 Нарцисс Фолланиньо, финалист поэтического конкурса «Цветочные Игры» в Амстердаме, вместо лэ, вирелэ или онегинских строф зачитывает членам жюри словарь рифм;
16 Зенон Дидимский, корсар с Антильских островов, получив от Вильгельма III крупную денежную сумму, оставляет беззащитный Курасао голландцам, подплывающим на корабле с кюре и картечью;
17 Жена директора Фабрики Повторной Штамповки Бритвенных Лезвий разрешает своей дочери гулять в одиночку по Парижу при условии, что в районе бульвара Сен-Мишель метать бисер она не будет, а дорожные чеки обязуется хранить где угодно, но только не в корсаже;
18 Актер Арчибальд Мун, не зная, какой из двух спектаклей выбрать, перечитывает сценарии «Гори медь юзом Заратустры» и «Иосиф Аримафейский»;
19 Художник Хюттинг упрашивает фининспектора перекинуть его задолженность на следующий период и распределить налоговые выплаты помесячно;
20 Географ Лёконт, спустившийся по реке Гамильтон, находит приют у эскимосов и в знак благодарности преподносит старейшему в деревне помору большой плод цератонии;
21 Максимилиан манерно съедает одиннадцатый птифур, неласково взирая на то, как его войска высаживаются в Мехико;
22 «Переводчик с того конца света» объявляет Орфею, что его пение усыпляет зверей лучше, чем бересклетовая настойка;
23 Критик Молине открывает свою лекцию в Коллеж де Франс с блестящих описаний Вентейля, Эльстира, Берготта и той, чье пение душу щемит, аль Берма, рисованных импрессионистских шедевров, о которых читатели Марселя Пруста не перестают судить до сих пор;
24 Ливингстон, видя, что обещанная лордом Рамсей премия от него ускользает, как щепа, манящая утопающего, выказывает свое недовольство.
Как поясняет Хюттинг, любая картина, а особенно портрет, находится на пересечении мечты и действительности. Исходя из этой основной идеи и был разработан концепт «воображаемого портрета»: покупатель, тот, кто желает заказать свой портрет или портрет любимого человека, есть лишь один из элементов картины, и, возможно, даже наименее значимый, — кто бы знал мсье Бертена без Энгра? — но все же элемент изначальный, а значит, справедливости ради, в картине следует ему отвести определяющую роль, роль «основную»; однако он предстанет не как эстетическая модель, навязывающая формы, цвета, «сходство» или даже сюжет картины, но как модель структурная : заказчик или, точнее, как в средневековой живописи, донатор выступит инициатором своего портрета, и преимущественно в характере его личности, а не в чертах его лица художнику предстоит черпать творческую энергию и воображение.
Хюттинг допустил исключение из этого правила лишь один раз, в девятнадцатом портрете, в том, на котором изобразил самого себя. Идея включить в эту уникальную серию автопортрет напрашивалась сама собой, хотя, как утверждал художник, его форма была обусловлена шестилетним периодом постоянных препирательств с налоговой инспекцией, в результате которых ему все же удалось отстоять свою точку зрения. Проблема заключалась в следующем: более трех четвертей своей продукции Хюттинг продавал в Соединенных Штатах, но, разумеется, предпочитал платить налоги во Франции, где они были намного ниже; в принципе, в этом выгадывании не было ничего незаконного, но художник претендовал еще и на то, чтобы его прибыль рассматривалась не как «доход, полученный вне Франции», — именно так, не делая почти никаких уступок, их высчитывал налоговый инспектор, — а как «доход от продукции, изготовленной вручную и предназначенной для экспорта за границу», что давало бы ему право рассчитывать на субсидию, которую государство — в виде сниженного налогообложения — предоставляет всем экспортерам. А какое производство больше всего подходит под определение « ручное », если не написание картин рукой Художника? Налоговый инспектор не мог не признать эту этимологическую очевидность, но вскоре взял реванш, отказавшись считать « французскими товарами, изготовленными ручным способом», картины, написанные пусть и вручную, но в мастерской, находящейся по ту сторону Атлантики; и лишь в результате блистательных прений сторон было установлено, что рука Хюттинга остается французской, даже когда она рисует за границей, вследствие чего — даже учитывая, что Хюттинг, американец по отцу и француз по матери, имеет двойное гражданство, — надлежало признать моральную, интеллектуальную и художественную пользу, извлекаемую Францией из экспорта творений Хюттинга по всему миру, а следовательно, осуществить относительно его доходов требуемый перерасчет налогообложения: в ознаменование сей победы Хюттинг изобразил себя в виде Дон Кихота, грозящего длинным копьем бледным тщедушным чиновникам в черном, удирающим из Министерства финансов, подобно крысам, бегущим с тонущего корабля.
Читать дальше