Род Лиддл - Тебе не пара

— Что? Вы предприняли попытку превратить нас всех в пар с помощью фунта рыбы, сэр, — вот что.

Тут все затихают, поскольку Энгин по-прежнему стоит на коленях, всхлипывая и покачиваясь. Толпа смущенно переминается с ноги на ногу.

— Как же это произошло? — спрашивает молодая женщина тоном, который вполне может сойти за обвинительный.

Вспомнив, Энгин продолжает безутешно реветь.

— Сегодня с утра пораньше, — объясняет он размокшим от слез голосом, — обещал миссис Азиз палтуса для нее захватить у рыбника. Мы с ней на вечере культуры исламского джихада познакомились, несколько месяцев назад. Она в четырех кварталах от меня живет, на улицу теперь не так часто выходит. Наверное, это у нее ишиас. Ей уже под восемьдесят, понимаете, но рыбки поесть любит. Я сказал, что принесу ей палтуса, — ну и, ясное дело, — рыдает он, — вышло все по-глупому. Не надо было обещать, я ж и так по уши в этих делах был, бомба и все такое.

Вокруг раздается «Угу» и «Ах ты, господи».

— Что ж, — замечает еврей, — если это палтус миссис Азиз, то где же тогда ваша взрывчатка?

Снова наступает пауза, задумчивая и довольно неприятная. Энгин говорит очень-очень тихо:

— Наверное, я ее у двери миссис Азиз оставил.

— Ох! — восклицает молодая женщина.

— Тц-тц-тц. Плохие новости, ой, плохие, — говорит еврей.

— Да, — соглашается Энгин. — Новости просто ужасные. Бедная, бедная миссис Азиз. Она-то в чем виновата?

— Зато нам крупно повезло, я считаю, — какой-то парень из обступившей машину толпы вылезает сзади с бездумным заявлением.

Ему никто не отвечает. Все воспринимают эту ремарку с подобающим презрением.

Затем настырная молодая женщина, трубкой приложив ладонь к уху, сообщает:

— Ага, еще неприятности. Похоже, полиция едет.

И действительно, в отдалении раздаются звуки сирен — жужжание роя осатаневших от злобы неверных. Что делать?

Энгин нетвердо поднимается на ноги и вытирает глаза тыльной стороной ладони.

— Бог ты мой, ну да, полиция. Я и забыл о них совсем, — говорит он. — Ну, я побегу, если вы не против…

Без дальнейших проволочек он пулей выскакивает из-за развалившейся конторки, перепрыгивает через тело вахтерши, огибает загромоздившие вход обломки и, вырвавшись на улицу, бежит, похожий на толстого, довольно неуклюжего зайца-беляка.

— Эй! Эй! — кричит еврей. — Вернитесь! А как же рыба?

Буль-буль-буль-буль-буль: Энгин лежит в теплой, застоявшейся ванне в лондонском отеле «Кенсингтон Хилтон». Расслабленный, но скучающий, он не находит лучшего занятия, чем, держа рот вровень с поверхностью грязноватой, пенистой воды, выдувать пузырь за пузырем. Снова и снова: буль-буль. Вот здорово, такая роскошь. Такой роскоши он точно до сих пор не видел. В этом отеле есть все что угодно, все наготове, стоит только щелкнуть выключателем или дать отрывистый приказ по телефону. В холле даже шлюхи ошивались. Настоящие шлюхи, профессионалки, не какие-нибудь тебе обыкновенные неверные шлюхи — женщины, которых на Западе полно. Если бы захотел, они тоже были бы его. Уж им-то наверняка средний палец в зад засунуть можно без проблем.

А-а-а-а-х, до чего приятно, когда все делается для тебя, думает он, болтая в воде пухлой рукой. В жизни Энгина так было не всегда. И Белмаршская тюрьма — еще не самый худший из примеров его жизненного опыта. Пожалуй, хуже всего было все-таки в Чечне, мрачно размышляет он. Еще одно безнадежно запоротое дело. Он тут же запрещает себе думать о своем ужасном пребывании в Грозном. Подумай лучше о радостях жизни, Энгин, безмолвно уговаривает он себя.

Бам-бам, раздается резкий стук в дверь номера.

— Обслуживание в номер заказывали, мистер Хассан?

Обслуживание в номер, подумать только!

Энгин выбирается из своего мутного болота, отряхивается, оборачивает огромное банное полотенце вокруг раздавшегося пуза и открывает дверь в коридор. К сожалению, ему на голову спереди тут же обрушивается тупой тяжелый удар, от которого подкашиваются ноги. Две пары сильных рук хватают его за плечи, за шею и за ноги. Он чувствует, как его раскачивают в воздухе вперед-назад, вперед-назад, как будто с помощью такого пускового устройства для ракет класса земля-воздух. С неясным приглушенным хлопком он приземляется вниз лицом на кровать.

— Оставаться на месте, лицом вниз. Не двигаться, — произносит тонкий противный голос с пакистанским акцентом.

— Н-н-н-ы-ы-ы, — стонет Энгин.

Позади него раздается другой голос. Этот голос он узнал бы где угодно. Честно говоря, ему сейчас не очень приятно его слышать.